— Госпожа! Киана Вилла просит вас спуститься! Прибыли гости.
В самом деле, приехал киан Тоур со своим старшим сыном. У того, в отличие от Рэя, разговор с отцом не вызвал никаких затруднений — тем более, когда он уже заручился поддержкой кианы Виллы. Не успел он вернуться домой, как тут же доложил, где пропадал. Впервые в жизни. Сам. И как бы между прочим упомянул, что женится.
— Не так быстро, — осадил его киан Тоур. — Это не тебе решать.
А про себя подумал: «Однако!»
Пробежавшись глазами по календарю и записям в ежедневнике, он объявил, что к концу недели лично потолкует с гердиной Пэрферитунуса об этом деле. Рэдмунд пожал плечами. Он был не против ещё одной поездки на север.
«А пока приобщусь, наконец, к Листопаду», — решил он.
Обоих своих друзей он без труда обнаружил на Красной площади — идеально квадратной, широкой и ровной, как армейский плац. И, согласно названию, красной, покрытой бордовой брусчаткой. Налу объелся горячих каштанов и с трудом ворочал языком; Агрис взахлёб рассказывал стайке девчушек, как ставить коня на дыбы, чтобы тот гарцевал на задних ногах. Он пылко убеждал собеседниц, что ему не составит труда проехать таким манером по всей площади, размахивая саблей. Девушки никак не могли взять в толк, чего в этом такого особенного и удалого, и обменивались недоумевающими взглядами.
— Не слушайте его глупости, — посоветовал Рэдмунд, и те охотно с ним согласились. Засмущались при виде киана, зарделись. И убежали водить хоровод. Агрис надменно фыркнул.
— Где ты пропадал? — накинулся на товарища Налу. Агрис встал в стороне, сложив руки на груди и, щурясь поддакнул.
— Да-да! Скажи нам, Рэдди, где тебя носило!
— Да так… — ответил Рэдмунд, играя с рукоятью меча на поясе, — заезжал в Озаланду по одному неотложному дельцу. У них там под Вентуром намечается новое строительство. И ещё, ребята, я скоро женюсь, так что жду вас обоих на свадьбу!
Впервые в жизни оба его приятеля, такие разные, стали неотличимы друг от друга. У обоих синхронно округлились глаза и вытянулись лица, и каждый при том подбоченился. Первым очнулся Агрис.
— Ты это… сказки-то нам не рассказывай! На что тебе девчонка сакшоиста? Только не говори нам, что ты по дурости дал ей обвести тебя вокруг пальца!
— Нет, Матья здесь ни при чём, и она обо всём в курсе, — ответил Рэдмунд, стараясь не рассмеяться. — Я женюсь на будущей гердине Пэрферитунуса. По политическим мотивам, так сказать.
— Сто лет не был в Пэрферитунусе, — признался Налу. — У них же, вроде, старушка правит…
Агрис постучал друга по макушке, для чего ему пришлось подняться на цыпочки и высоко задрать руку.
— Ты чем слушаешь вообще? Он же сказал — на будущей гердине, не на нынешней! И что, как она? Красивая?
— Ну да, довольно хороша собой.
— Блондинка? Рыжая?
— Вот уж спасибо! — фыркнул Рэдмунд. — Рыжей мне сестры хватает! Брюнетка…
— Уж лучше рыжая, — заявил Агрис. — Как Феруиз…
Рэдмунд подошёл к нему вплотную.
— Ты что это, опять за своё?
Агрис отступил на шаг и пригладил волосы.
— А что я могу поделать? Сердцу не прикажешь! Пожалуйста, бей меня, если хочешь! В долгу не останусь.
Он выпятил грудь колесом и вытянул руки по швам. Налу закатил глаза и молча наблюдал за друзьями. Рэдмунд вновь приблизился к Агрису, сжал руки в кулаки, но вдруг расслабил их и рассмеялся.
— Хорошо, старина, — начал он, превозмогая смех, — я скажу тебе так: если ты не желаешь оставить попыток добиться благосклонности моей сестры, то должен хотя бы знать, что работаешь не в том направлении. Мне даже бить тебя ни к чему, ведь ты всё равно ничего не сумеешь изобрести такого, что могло бы её покорить. Самое главное, что имеет для неё значение и за что она болит душою — это наш с тобой старый добрый Рэди-Калус. Соверши какой-нибудь геройский поступок, сделай что-то значимое для региона — и ты заслужишь её глубокое признание, а с ним, быть может, и интерес.
Рэдмунд закончил и напоследок нахально оскалился. Налу добродушно похлопал его по спине, навалился на него, как медведь на осину.
— Дружище! — воскликнул он, широко улыбаясь. — Ты ведь понимаешь, что нашему Агрису такая задача не по плечу — а, точнее, не по нраву? Он-то привык пленять красавиц глазами с поволокой, завитыми кудрями и красивыми речами, а отнюдь не добрыми делами! Удалью и бесшабашностью, а не благоразумием.
— Понимаю, дружище, — развязно ответил Рэдмунд, прогибаясь под весом товарища, — но здесь уж ничего не попишешь. Это единственный метод, который может сработать.
— Да ну вас обоих! — обиженно буркнул Агрис. — Мы ещё посмотрим, чья возьмёт, — добавил он, но без бравады в голосе. — А пока, так и быть, погуляем на твоей свадьбе. Не оставим тебя одного.
— Когда она хоть состоится? — осведомился Налу.
— Надеюсь, что скоро, — ответил Рэдмунд. — Мои уже дали добро («Дадут, куда они денутся», — добавил он мысленно). С её стороны всё тоже улажено. Остались кое-какие административные хлопоты, а уж после мы определимся с датой. Не волнуйтесь, я вам сообщу. А пока айда в хоровод, пока самых красивых девчонок не разобрали в пары!
— Тебе-то какое до них дело, жених? — спросил Налу.
— Одно другому не мешает, — ответил Рэдмунд, поправив ремень. Агрис поспешил согласиться с ним, за что тут же получил кулаком в плечо.
— А тебе я не доверю Феруиз именно по этой причине! — пояснил Рэдкл.
Глава 22
Рэдкл. Этот проклятый Рэдкл младший. Рэдкл старший. Младший по отцу, старший по брату — как будет правильнее? Паландора запуталась. Сейчас они сидели друг напротив друга на диване в гостиной. Старинном скрипучем диване, обшитом гобеленом в голубых незабудках. Что они там символизировали? Искреннюю любовь и вечную память и нежность? Просто смешно!
Едва прибыли эти двое, как старшие оставили их наедине и удалились совещаться. Киан Тоур выглядел взволнованным, но полным решимости, его сын — как и прежде, самовлюблённым бахвалом. Ни Тоур, ни Вилла не удостоили детей даже взглядом. Видно было, что им не терпелось обсудить ситуацию без посторонних.
Теперь Паландора не знала, как себя вести. Все эти дни она ожидала появления Рэя, но так и не дождалась и не знала, что с ним стряслось. Не у Рэдмунда же об этом спрашивать? А, впрочем, с чего-нибудь следовало начать разговор, ведь молчать — грубо и недостойно кианы. Даже если наглец заслужил такое обращение.
— Где мой брат? — переспросил Рэдмунд, собираясь с мыслями. — Вы хотите знать, где мой брат? Если он ничего не напутал и не заблудился в трёх соснах, то он должен сейчас быть в столице. Провожает на большую землю наших славных коняг… я хотел сказать, жеребят, киана.
Рэдмунд не нервничал: редко что в жизни заставляло его волноваться. Но он не привык общаться с кианами. За исключением его сестры, пожалуй — но та была свой человек и с ней не приходилось выбирать выражения. А тут он оказался на минном поле и был вынужден следить за языком, что несколько его сковывало.
Неловкости добавлял и тот факт, что перед ним находилась девушка, чьей руки он просил фактически за её спиной и даже не поинтересовавшись, угодно ли ей это будет. Допустим, он и не стремился ей угодить — да и не до хорошего было сейчас, благо имелись вещи поважнее — но это не означало, что не стоило хотя бы попытаться наладить с ней отношения. Негоже начинать близкое знакомство с подлога.
А у неё на уме всё Рэй да Рэй. Чего привязалась к этому дураку? Нашла в его лице себе подружку?
— Почему он не приехал с вами? — спросила Паландора.
— А для чего он нам здесь нужен? — удивился Рэдмунд. — Мы ведь приехали по делу, к которому он не имеет никакого отношения.
— Имеет, ещё как имеет! — гневно воскликнула девушка и подскочила с дивана, топнув каблуками. — Вы не должны были, не имели права поступать так, как поступили!
— Что верно, то верно, — охотно согласился Рэдмунд, — но лишь отчасти. Во-первых, так положено по этикету. Во-вторых…