Королева напряглась, как лань, учуяв запах хищника. Мариэль услышала продолжительное шипение, за которым последовал тонкий треск, будто кусок тонкой ткани рвался на части. Защита, которая скрывала их разговор, была взломана.
— Становится поздно, — Эолин встала, приглашая Мариэль подняться. — Я полагаю, тебя ждет эскорт,
— Мага Эолин, я… — слова Мариэль прервались сдавленным всхлипом.
Она не была готова взять на себя бремя наихудшего будущего. Как могла Мага Эолин отослать ее вот так? Как могла она, женщина скромного происхождения, когда-либо надеяться продвинуть вперед это великолепное наследие в одиночку?
— Все, что ты сделала для меня, — прошептала Мариэль. — Эта жизнь, которую ты нам дала… я бы потеряла. Я бы пропала, Мага Эолин, если бы не ты!
Эолин смотрела на нее с выражением сильной радости и невыносимой боли. На мгновение она сжала руки в кулаки, а затем обняла Мариэль в сокрушительном объятии.
— Ты ошибаешься, Мариэль, — пробормотала она. — Это я потерялась бы без тебя. Потерялась бы и больше не нашлась. Вспомни, чему я тебя учила. Доверься воле Дракона. Да хранят тебя Боги в своей любви и волшебстве. Пусть они укажут путь к лучшему будущему.
Глава четырнадцатая
Предательство
К полудню Маркл остановил свою лошадь и приказал всем в сопровождении Мариэль спешиться у большой ветхой таверны на берегу реки Фурма. Это казалось популярным водопоем для путешественников между Королевским городом и Римсавеном. Шутки и игроки, торговцы и воры, музыканты и проститутки высыпали из полумрака на столы, расставленные на берегу реки. Даже в этот час дня воздух был наполнен болтовней и криками, смехом и песнями,
Мариэль никогда не нравились такие захудалые таверны, как эта. Ее дух чувствовал себя гораздо лучше на открытом, продуваемом ветрами высокогорье Моэна. Внутри таверны пахло несвежим элем и жареной свининой, блохастыми собаками и грязной одеждой, человеческим потом и тайным сексом. Она настояла на том, чтобы найти столик снаружи, и Маркл, к счастью, согласился.
Пока Мариэль занимала место, Маркл отправился за элем. Он принес две деревянные кружки и поставил одну перед ней. Мага-воительница с благодарностью обхватила руками прохладный напиток.
— А охранники? — спросила она. — Они же тоже хотят пить?
— Какие стражи?
Мариэль взглянула на соседнее дерево, где несколько мгновений назад люди из ее эскорта отдыхали в тени и не сводили с нее ястребиного взгляда.
— Куда они все делись? — удивилась она.
— Не нужно, чтобы ты чувствовала себя заключенной за едой, — глаза Маркла, как обычно, метались по толпе. С первого взгляда он мог отличить остроумных от дураков, убийц от трусов и добродетельных от распутников.
— Их всего полдюжины. Больше похоже на разведывательную экспедицию, чем на настоящий эскорт.
— Ты бы предпочла, чтобы за тобой присматривали тридцать человек?
— Ну, нет. Я просто думала, что это будет по-другому, вот и все.
Она не узнала никого из сопровождавших их солдат. Не то чтобы она знала всех солдат в королевстве, но Мариэль предположила, что эскорт мог включать кого-то из королевской гвардии или, по крайней мере, людей, служивших Бортену.
И королю, и лорду прямо сейчас нужны были их лучшие воины для других целей.
— Не волнуйся, — Маркл пригвоздил ее острым взглядом. — Я не выпускаю тебя из виду.
— Это точно, — она сделала еще один глоток эля, освеженная его горько-сладким привкусом. — Сколько слуг ты соблазнил на этот раз, Маркл, за наше короткое пребывание в Городе?
Он выпятил грудь и стал считать на пальцах.
— Думаю, в этот раз я каждый день ловил разных. Это легкая добыча для красивого юноши благородных кровей.
— И ты не сомневаешься в этом?
— Должен?
— Это не очень честно.
— Что нечестного в моей благородной крови?
— Не твоя родословная; то, как ты используешь ее, чтобы задобрить их.
— Я не говорю ничего, кроме правды. Они делают свой выбор. Кроме того, нет ничего более честного, чем хорошие объятия. Я думал, маги это поняли. В этом суть ваших великих традиций, не так ли? Высокая церемония Бел-Этне, священные подношения Зимнего Солнцестояния?
— Это не то же самое.
— Ба! — он отмахнулся от ее возмущения. — Ты просто ревнуешь.