Лагерь, с его трепещущими на ветру палатками и привязанными лошадьми, казался единственным пятном человеческой жизни посреди огромной пустынной местности, окутанной ничем не нарушаемой, пугающей тишиной. На юге над горизонтом возвышалась плотная гряда холмов, на севере поднималась такая же гряда, только более прерывистая, и между обоими естественными барьерами простиралось огромное пространство ровной, с небольшими возвышенностями, местности, прерываемое лишь отдельными разрозненными горами и поросшее множеством небольших лиственных рощиц. Сейчас, в начале короткого лета, склоны холмов обильно поросли сочной густой травой, но нигде не было видно ни одного стада и охраняющих его кочевников в тюрбанах, и гигантский пик, возвышавшийся над пустынной местностью, казалось, указывал на то, что здесь и есть край земли.
— Пойдем в мою палатку!
Пемброук тотчас обернулся и увидел, что Ормонд делает ему знак рукой. Никто из них не заметил, с какой мрачной подозрительностью посмотрел на англичан пенджабец Ахмед. Они были слишком заняты своими мыслями. В палатке они сели друг против друга, склонившись над низеньким складным столиком, и Пемброук, вытащив карандаш и бумагу, принялся рисовать точно такую же карту, которую он недавно стер с земли.
— Мнимый Рейнольде сыграл свою роль, так же как и Гордон, — сказал он. — Взять его сюда было слишком рискованно, но ничего не поделаешь — он единственный человек, который мог беспрепятственно провести нас через Афганистан. Просто поразительно, как легко этот американец общается с мусульманами. Но с киргизами он так общаться не сможет, поэтому теперь он нам больше не нужен. Это действительно тот самый пик, который описал таджик, и называл он его так же, как и Гордон. Если мы используем его как ориентир, то должны обязательно найти Иолган. Мы пойдем строго на запад, затем от горы Эрлик-хана возьмем немного на север. Теперь нам не нужно сопровождение Гордона, как не нужно оно будет и при возвращении назад, потому что мы вернемся через Кашмир, где нам нечего бояться. Весь вопрос только в том, как лучше всего избавиться от него?
— Ну это просто, — махнул рукой Ормонд; из них двоих он был куда более решительным. — Мы просто подстроим так, чтобы между нами возникла ссора, после которой мы откажемся продолжать дальнейший путь в его обществе. Он заявит нам, чтобы мы убирались к черту, возьмет своего глупого пенджабца и двинется обратно в Кабул, а может быть, еще в какую-нибудь глушь. Для него тут все привычно, так что он спокойно придет туда, куда захочет.
— Прекрасно! — одобрил Пемброук. — Ведь мы не хотим вступать с ним в схватку — он дьявольски ловок и быстр, особенно когда у него в руках ружье. Недаром афганцы называют его Аль-Борак, что значит Стремительный! Когда я придумывал предлог, чтобы нам сделать остановку здесь среди бела дня, то уже все решил, как будем действовать дальше. Как видишь, я сразу узнал эту гору, так что дальше идем одни, а он пусть думает, что мы направились к узбекам. Он ни в коем случае не должен знать, что нам нужен Иолган…
— Что это? — внезапно вздрогнул Ормонд, потянувшись рукой к пистолету.
В это мгновение он словно преобразился — его глаза сузились, а ноздри раздулись, — перед Пемброуком был совсем другой человек, зловеще сверкавший злобными глазами в полумраке палатки.
— Продолжай говорить, как будто обращаешься ко мне, — еле слышно прошептал он. — Нас кто-то подслушивает снаружи.
Пемброук громким голосом произнес какую-то ничего не значащую фразу, между тем как Ормонд, бесшумно отодвинув походный стул, на котором сидел, резко выскочил из палатки и навалился на кого-то со злорадным возгласом удовлетворения. Через мгновение он снова вошел, таща за собой пенджабца Ахмеда; худощавый индиец тщетно пытался высвободиться из железной хватки англичанина.
— Эта крыса нас подслушивала! — злобно зарычал Ормонд.
— Теперь он все доложит Гордону, и сражения не избежать! — Такая перспектива, казалось, ужасно встревожила Пемброука. — Что же теперь мы будем делать? Что ты предлагаешь?
Ормонд дико рассмеялся:
— Я забрался в такую даль не для того, чтобы рисковать получить пулю в лоб и все потерять. А людей мне приходилось убивать и за меньшую провинность передо мной.
Пемброук невольно вскрикнул, когда увидел, что Ормонд вскинул холодно блеснувшее ружье. Ахмед вскрикнул тоже, но его крик тотчас потонул в грохоте выстрела.
— А теперь мы должны убить Гордона! — спокойно сказал Ормонд.
Пемброук неуверенно взглянул на него, пытаясь унять легкую дрожь в руках. Снаружи послышалось невнятное бормотание на пушту слуг, столпившихся вокруг палатки.