— А если это были солдаты, они наверняка хвастались своим приятелям, вернувшись в дивизию, как позабавились с этой сучкой из Уэст-Пойнта, — заметила Синтия.
— Верно. И все сошло им с рук.
Генерал Кэмпбелл вернулся в кабинет и сел на свое место.
— Итак, вы теперь понимаете, надеюсь, — сказал он, — что я получил то, что заслужил, а Энн заплатила своей жизнью за мое предательство. Спустя несколько месяцев после того случая она резко переменилась: из отзывчивой и дружелюбной девушки она превратилась в лживую, замкнутую и скрытную женщину. Она успешно закончила академию, причем в числе лучших курсантов ее курса, и поступила в адъюнктуру. Но отношения между нами изменились, и мне уже тогда следовало бы задуматься над этим и вести себя иначе. Я потерял дочь, когда она утратила веру в меня. — Генерал глубоко вздохнул. — Знаете, становится как-то легче, когда выговоришься.
— Я понимаю вас, сэр, — кивнул я.
— Вам известно о ее неразборчивости в интимной жизни; я консультировался по этому поводу со специалистами, и они мне все объяснили. Дело не только в том, что она хотела растлить окружающих меня людей или поставить меня в неудобное положение. «Ты не заботился о моей целомудренности и не думал ровным счетом ничего о моих намерениях оставаться до поры девственницей, — говорила мне она, — так что теперь тебя не должно волновать и то, что я сплю с каждым, кто этого пожелает. И не читай мне нравоучений».
Я кивнул, но воздержался от замечаний.
— Годы шли, и вот она перебралась сюда. Это не было случайностью, она сама этого добивалась, — продолжал свой рассказ генерал. — Один высокопоставленный человек в Пентагоне, имевший самое непосредственное отношение к принятию решения по тому происшествию в Уэст-Пойнте, настоятельно рекомендовал мне обдумать один из двух возможных вариантов выхода из создавшегося положения. Вариант первый: я выхожу в отставку, давая тем самым повод Энн последовать моему примеру либо осознать, что дальше так себя вести нельзя, да и не имеет никакого смысла. Сами они не решались предложить ей подать рапорт, — добавил генерал, — поскольку она могла вылить на армию ведро помоев. Вариант второй заключался в том, чтобы я стал начальником этого гарнизона в Форт-Хадли, при котором функционирует школа психологических операций. Мне обещали перевести сюда Энн, что внешне выглядело бы вполне естественно при ее специализации, и тогда я получил бы возможность урегулировать наболевший вопрос как бы в тесном кругу, по-домашнему. Я выбрал последний вариант, хотя после успеха операции в Персидском заливе и стольких лет службы моя отставка вряд ли бы кого-нибудь очень удивила. Но, тем не менее, Энн как-то сказала мне, что, если я приму назначение в аппарат президента или начну заниматься политической деятельностью, она предаст эту историю гласности. В результате я оказался заложником собственной дочери в армии и мог только выбирать между продолжением службы в прежнем качестве или тихой жизнью пенсионера.
Так вот в чем причина равнодушия генерала Кэмпбелла к открывавшимся перед ним широким возможностям на ниве политической или военной карьеры, подумалось мне. Еще одна обманчивая сторона этой истории, как и многое другое в этом гарнизоне, где на поверку буквально все, что говорят люди, что ты сам видишь и слышишь, обстоит совершенно иначе.
Генерал окинул взглядом свой кабинет, словно бы впервые видел его или же прощался с ним, и произнес:
— Поэтому-то я и решил перевестись сюда и хотя бы что-то изменить, постараться исправить не только собственные ошибки, но и заблуждения своих руководителей, многие из которых теперь занимают высокие посты в армии и в обществе и имена которых Вам наверняка известны. — Он помолчал и сказал: — Я не виню моих начальников за то, что они оказали на меня давление. Они поступили нехорошо, но последнее слово оставалось за мной, я должен был решить сам, замять эту историю или превратить в скандал. Я думал, что поступаю мудро, во благо Энн и всей армии, руководствуясь высокими соображениями, но оказалось, что я был не прав, оказалось, что я предал дочь в личных интересах. Знаете, не прошло и года после того случая, как я получил вторую звезду, — печально добавил он.
— Генерал, — заметил я, — вы несете ответственность за действия своих подчиненных. В таком случае и вас предало ваше начальство. Они не имели никакого права давить на вас.
— Я знаю. И они тоже. Представьте себе, что все эти одаренные, опытные, мудрые люди собрались тайком в полночь в номере пригородного мотеля в Нью-Йорке и, словно какие-то уголовники, разрабатывали совершенно бесчестный и глупый план. Мы люди, а людям свойственно ошибаться. И тем не менее я уверен, что, будь мы действительно честными и порядочными людьми, какими старались всегда казаться, мы бы исправили свою ошибку любой ценой.