— Да, сэр.
— Протокол положите в пакет, запечатайте, надпишите: «Бреннеру» и доставьте в военную полицию до шести утра.
— Так точно, сэр.
— Вы не знаете, какой машиной пользуется полковник Мур? — спросила его Синтия.
— Дайте подумать… у него старая машина, довольно помятый серый седан. Ах, вспомнил: большой «форд-фэрлейн» 85-го или 86-го года.
— Вы очень помогли нам, — сказала Синтия. — Все это строго секретно!
— Если вам потребуется дополнительная информация о полковнике Муре, — с серьезным видом заявил капрал Страуд, — обращайтесь ко мне, я узнаю, что смогу.
— Спасибо, — ответил я, нисколько более не сомневаясь, что полковника многие хотели бы отправить в ливенуортскую камеру смертников.
Мы попрощались и разошлись по машинам.
— На Джордан-Филд? — спросила Синтия, включая скорость.
— Точно, — сказал я.
Мы выехали с территории гарнизона и очутились на шоссе, прорезающем военную резервацию — около 150 квадратных миль необитаемой земли, принадлежащей правительству, где, впрочем, довольно свободно чувствуют себя охотники и браконьеры, а еще со времен до основания здесь военного лагеря остались заброшенные поселки, кладбища, сельские церкви, хижины рудокопов и лесорубов и ветхие бараки плантации семейства Бомонт. Казалось, время застыло здесь с той самой поры, когда государство вознамерилось использовать свое право на отчуждение частной собственности во имя подготовки к решающей войне, которая положит конец всем войнам.
Как я уже говорил, именно здесь я проходил курсы подготовки пехотинцев, поэтому до сих пор отлично помню эту местность: негостеприимный и жутковато тихий ландшафт, где лесистые холмы чередуются с озерцами, прудами, болотами и топями, поросшими мхом и лишайником, светящимся по ночам и мешающим ориентироваться.
Целью этой подготовки было превратить нормальных американских парней в сознательных и послушных солдат, готовых убивать по приказу. Весь курс продолжался всего четыре месяца. Но за эти четыре месяца интенсивных тренировок человек полностью преображался: так случилось и со мной, обыкновенным выпускником средней школы, поступившим на военную службу в июне и оказавшимся перед Рождеством уже в джунглях, с автоматической винтовкой «М-16», в камуфляжной форме и с абсолютно другими мозгами в голове.
— Думаешь об этом деле? — спросила Синтия, удивленная моим затянувшимся молчанием.
— Нет, задумался о прошлом: ведь я проходил здесь боевую подготовку.
— Во время Второй мировой войны или войны в Корее?
— Попрошу не попрекать меня возрастом.
— Да, сэр.
— Тебе доводилось бывать в глубинных районах резервации?
— Нет, дальше шестого стрельбища я не забредала.
— Значит, ты ничего не видела. Если поехать вон по той, уходящей налево, дороге, то попадешь в главную тренировочную зону. Там находятся полигоны и места для специальных маневров типа: «Наступательные операции стрелковой роты», «Совместные боевые действия пехотных и бронетанковых частей», «Засада», «Ночной дозор» и так далее.
— А на пикник туда съездить нельзя?
— Таких мероприятий не припоминаю. Там есть еще лагерь рейнджеров, тренировочная база для операций в условиях, приближенных к европейскому городу, «вьетнамская деревня», а также лагерь для военнопленных, о котором я тебе уже говорил. Но все это в закрытой зоне.
— Понятно. — Синтия немного подумала и сказала: — Непонятно мне лишь одно: с какой стати Энн Кэмпбелл избрала из всей этой огромной территории столь странное место для свидания, на стрельбище в пятидесяти метрах от дороги, по которой ездят и патрульные машины, и фургоны с часовыми, а всего в километре вообще находится охраняемый объект.
— Я думал над этим, и мне пришли в голову три версии. Первая — на нее напали, когда она направлялась по служебным делам. В этом случае не она избрала это место, а преступник, напавший на нее. Так здесь думают все, кроме нас с тобой.
— Верно, мы так не думаем. Значит, если допустить, что место выбрала она сама, то она выбрала именно такое, которое наверняка знал ее сообщник, или партнер, чтобы не разминуться с ним в темноте.
— Правильно. Это была вторая мысль, пришедшая мне в голову. Парень не очень-то хорошо ориентируется в лесу по ночам. Вот, кстати, и поворот на Джордан-Филд.
— Я вижу, — сказала Синтия, поворачивая на шоссе, ведущее к аэродрому. — И какая же еще догадка осенила тебя?
— Видишь ли, мне подумалось, что Энн Кэмпбелл выбрала именно это место потому, что тут заключался некий элемент риска. Это придавало всей затее большую остроту и, возможно, было чем-то вроде вызова ее отцу.