— Альдис! Альдис! — позвал он меня, и я бросилась к деду.
— Он видит тебя? — осторожно спросила Орбекка.
— Не знаю, — ответила я.
— Ты не можешь оставить его одного, — с тихим вздохом сказала Орбекка. — Ведь если Инджильд очнется... Послушай! А если на встречу с неведомым Другом поеду я? — вдруг предложила она.
— Ты?
— Конечно! Ведь если ему описали тебя, то он знает, что Альдис — пятнадцатилетняя девушка. Смуглая, крепкая, очень высокая, с длинными черными косами. И у нее есть зелёный костюм для охоты и бархотка с брошью в форме кинжала. И пара серёг с голубыми камнями. Но если Орбекка возьмет у подруги наряд для охоты и украшения, то молодой человек нас легко перепутает! — быстро закончила Орби.
— Но ты же ниже меня.
— Ну и что? Все равно мы с тобой выше всех остальных!
Неожиданно я поняла, что для Орби это только игра. Она вправду хотела помочь мне, однако здесь был и другой интерес. Она искренне верила в то, что придумала, и ей хотелось понравиться юноше, славшему письма Ровене.
Ров встретила братьев во время одинокой прогулки в лесу. Зная про Орби и про меня со слов Ров, они нас с ней ни разу не видели.
Я знала, что Орби в последнее время ревниво следила за бурным успехом кузины, считая, что тоже достойна любви. Ей казалось забавным отбить у Ровены кого-то из новых поклонников.
— Альдис, ты дашь мне одежду и лошадь? — спросила Орбекка. — На случай, если ему описали твою Амри?
-4-
Позже, не раз вспоминая тот день, я пыталась понять, почему так легко согласилась. Обычно предчувствия не подводили меня, но тревоги тогда в сердце не было. Я помогла ей одеться, сама застегнула проклятую брошь и велела кому-то из слуг проводить Орби и оседлать для неё мою верную Амри. Наверное, страх за жизнь деда и гнев на Вальдона совсем ослепили меня.
Уже солнце давно село, и в чёрном небе зажглись звезды, а я не волновалась за Орби, не ведала страшной беды.
— Альдис! Альдис! — стук в дверь и испуганный голос Малены прогнал сон, которым я забылась под утро.
— Не смей так кричать! — зашипела я. — Инджильду плохо, а ты...
— Ваша Амри вернулась! Без всадницы! — заговорила Малена, слегка сбавив тон. — И мы не знаем, где Орбекка!
— У речки, у старого дуба, разбитого молнией, — сразу ответила я, ощутив странный холод. — Езжайте туда!
“Что могло с ней случиться плохого? Скорее всего, Орби просто упала с лошади и подвернула себе ногу, как раньше Стентон, — как будто молитву твердила я. — Орби вернётся. Вернётся!”
Почти машинально я подошла к небольшому столу, где стояла шкатулка, в которую я положила послание Друга, и замерла. Стол был пуст. Поначалу я не поверила этому. Кроме Малены и Орби сюда никто не входил. Даже если бы нянька или Орбекка решили взять свиток, они бы шкатулку не тронули. Им было проще открыть крышку и незаметно вынуть пергамент, чем брать мой резной сундучок, изукрашенный жемчугом и серебром.
Я пыталась внушить себе, что этой ночью, пока я спала, кто-то вынес шкатулку из комнаты, но не могла.
— Где она? Где шкатулка? — опять повторяла я, словно это могло что-нибудь изменить.
Непонятная кража шкатулки с письмом показалась мне очень плохим знаком. И, словно бы подтверждая догадку, Инджильд содрогнулся всем телом и захрипел. Лицо деда стало багровым, а руки, резко согнувшись в локтях, заскребли воздух, словно бы Инджильд боролся с кем-то невидимым, сжавшим его горло. Все это длилось какую-то долю секунды, потом он обмяк и затих.
Когда я подбежала к нему, сердце деда не билось. Я стала звать слуг, но уже было поздно. Инджильд умер. Я позабыла про все, я рыдала, вцепившись в его руку. Позже Малена сказала, что им показалось, что я схожу с ума, но я не помнила, что говорила и делала.
Слуги так испугались, что несколько дней не хотели мне ничего говорить про Орбекку. И только когда я сама, уже после его похорон, вдруг спросила о ней, мне сказали, что Орби бесследно исчезла.
-5-
Орбекку искали еще две недели, однако следов не нашли. Я пыталась рассказать о пропавшем письме неизвестного “Друга”, но люди словно не слышали. А вот Малене, сказавшей, что Орби встречалась с каким-то тайным возлюбленным и вместе с ним убежала, поверили. И я напрасно пыталась напомнить своей няньке, что это я сочинила ту небылицу.
— Да, вы мне и впрямь рассказали всю правду про эту девчонку, — кивала она. — Я прекрасно все помню: и как вы её наряжали в свое платье, и как отдали серёжки и бархотку...