Гратур не стал отвечать. Он, как будто не слыша вопроса, завел разговор о том, как рад увидеть меня. Он держал себя так, словно мы с ним расстались вчера, будто не было ни подземелья, ни гневных речей Фло, ни странных догадок Амеды.
— А где мои дети? — спросила я, помня, что Гратур отвез их в имение.
— Здесь, в замке. Едва зашла речь об этой поездке в Лонгрофт, Стентон сразу велел их вернуть.
— О поездке? — спросила я, смутно припомнив: Флоранс поминала Лонгрофт.
— Наш наместник был вызван в столицу, и Стентон отправился с ним, — пояснил Гратур. — Он приглянулся Властителю и получил дозволение переселиться в Лонгрофт.
— Я не знала об этом...
— Когда Стентон, вернувшись, узнал, что тебя в замке нет, он едва не лишился рассудка. Он сразу поехал в Лонгрофт, в “Орден Правды”. Потом перевез детей в Гокстед, надеясь, что это смягчит ситуацию...
От этих слов Гратура стало тепло. Я всегда знала: муж меня любит. Хотя он стеснялся открыто проявлять свои чувства, хотя не всегда мог понять, как мне трудно, но он дорожил нашим браком. Разлука ему помогла осознать, что я значу в его жизни.
— Стентон безумно боялся, что эта история станет известна в столице, и он потеряет свой шанс, — очень ровно продолжил Гратур.
— Шанс? Какой шанс?
— Уехать в Лонгрофт. Ведь побег жены может испортить карьеру придворного. Если мужчина не может устроить свою жизнь, то как он сумеет вести чужие дела?
— Какой побег? Неужели Стентон вправду поверил, что я добровольно ушла?
— Не поверил. Сначала Стентон честно пытался тебя разыскать через “Орден”. Однако, едва он узнал, чья ты дочь, как слегка перетрусил, и был даже рад, когда “Орден” не смог отыскать след. Он думал, что в деле замешана “Служба”.
Гратур со мной говорил совершенно бесстрастно, однако я знала, что это спокойствие — маска.
— Он лжет! Гратур снова стремится разрушить мою любовь к мужу... Но я не поддамся на ложь, не позволю ему провести меня! — бешеной птицей забилась мысль. — Все это ложь!
Измленный взгляд Гратура мне подсказал, что я что-то сказала вслух.
— Ложь! — повторила я. — Ведь даже если бы Стентон и впрямь думал лишь о карьере, он искал бы меня до конца! Как он смог бы поехать в Лонгрофт без жены?
— Он хотел распустить слух, что ты заболела в поместье. В Лонгрофте он всем объявил бы, что ты умерла, и женился на Флоранс “для блага детей”. Вряд ли кто-то посмел бы его упрекнуть в чем-нибудь.
— Гратур, за что ты меня ненавидишь? Что я тебе сделала? — прямо спросила я. (Выдумать то, что он мне рассказал, мог лишь враг.) — Неужели ты мне не простил тот отказ?
Гратур только вздохнул.
— Я хочу видеть мужа! Он должен мне сам рассказать, что случилось здесь за это время!
— Боюсь, что тебе не удастся, — сказал Гратур. — После того, как Амеда в присутствии Фло заявила, что ты потеряла ребенка, Стентон покинул замок. Он верит: единственный выход — развод.
— Здесь, наверное, все помешались! Я мужу не изменяла ни с кем! Неужели разумные люди поверят Амеде, что за ту неделю, которую я пробыла в подземелье, возможно и забеременеть, и потерять малыша? Да еще так, что это бы было заметно стороннему глазу.
Теперь изумился Гратур.
— За неделю? Прошло уже больше трех месяцев после того, как хватились тебя. И Амеда не стала бы лгать. Но ты можешь сказать, что ты — жертва насилия. Это позволит тебе сохранить детей.
— Что?!
— Я не стал бы тревожить тебя разговором, но судьи, к которым попало ходатайство Стентона, могут явиться сюда очень скоро. Тебе нужно знать, чего ждать от них и как тебе защищаться, — сказал Гратур.
— Я не боюсь судей. Я не обязана им ничего объяснять! Я хочу видеть мужа! Он должен прийти ко мне!
— Стентон не станет встречаться с тобой. Он не хочет проблем.
— Я не верю! Не верю!
Гратур взял бокал со стола.
— Выпей, Альдис, — сказал он мне. — Это поможет тебе успокоиться.
Я оттолкнула его руку и расплескала напиток.
— Не буду! Не буду! — твердила я.
Мне было страшно. Амеда... Флоранс... Гратур... Раньше я все-таки верила им, а теперь поняла, что они мне готовят ловушку. Они собирались разлучить нас со Стентоном!
— Если они так решили, то смогут добиться своей цели! Стентон не знает, что я здесь... Что было в бокале? Лекарство? Яд?... Я беззащитна... — стучало в мозгу.
— Тише, тише, — твердил Гратур. — Альдис, нельзя же так. Ты не ребенок. Пойми...
Этот дружеский тон обманул бы любого, но я ему больше не верила. Выплеск эмоций лишил меня сил, захотелось спать. Гратур, видя, что я закрываю глаза, должен был бы уйти, но он сел в свое кресло. Мне было обидно и больно, что он так со мной обошелся. Мне очень хотелось остаться одной.