Я могла бы сказать, что любой, кто неплохо воспитан, обязан уметь поддержать разговор, если кто-то к нему обратился. Что, если ты начал играть в “лепестки” и тебе выпал алый, то проще чмокнуть Вали, чем сбежать, а потом стать посмешищем. Что до Ровены, то Стентон общался с ней столько же, сколько со мной. Только Орби, в последнее время ревниво следившая за каждым шагом Ровены, могла усмотреть здесь намек на флирт, но... Но мне тоже казалось, что Стентону нравится быть среди девочек, нравится их интерес, как бы он ни отрицал очевидного.
— Я не хочу никого обижать, — с виноватой улыбкой сказал он мне после того, как однажды, случайно спустившись вечером в сад, я увидела в дальней беседке, заросшей плющом, его вместе с Вали.
По тому, как Вали, покраснев, отскочила, поправив косынку, когда я вошла, можно было подумать, что они целовались. Однако спокойствие Стентона опровергало догадку.
— Она мне хотела доверить какую-то “жизненно важную тайну”, — со вздохом сказал Стентон после ухода Вали. — И пришлось пойти... Девушка может открыто сказать, что поклонник не нравится ей, а мужчина обязан быть очень внимателен к каждой, хотя в его сердце одна!
Он, наверное, вычитал эти слова в позолоченной книжке “Свод правил галантного юноши”, взятой в поместье, но мне от них стало тепло. Я поверила Стентону.
Я не стала рассказывать Орби о том, что случилось в саду. Я считала, что знаю причину её неприязни. Ведь ей тоже нравится Стентон, а он, несмотря на “Свод правил”, её избегал.
— Я не верю Орбекке, — сказал он неделю спустя после сцены в беседке, когда я спросила, в чем дело. — Ведь это она послала тебя вечером в сад? Орби просто ревнует, её раздражает, что мы с тобой вместе. Ей хочется нас разделить.
Несмотря на мои заверения, что Орби здесь не при чем, он продолжил:
— Когда, год назад, мы решили поехать к горам, ты просила остаться, а Орби меня поддержала. Когда же случилась беда, она первой сбежала, оставив нас. Разве можно ей доверять после этого?
Когда он уехал, я очень жалела, но знала, что Стентон вернется сюда через год.
Глава 4.
-1-
Когда дед вдруг поехал в Гокстед, я слегка удивилась. В последнее время Инджильд изменился. Он стал очень замкнутым, мрачным и неразговорчивым. Я понимала, что это как-то связано с письмами, что привозили ему раз в два месяца. Слуги из замка не знали, о чем идет речь, но уже угадали беду. Только я с легкомыслием юности не обращала внимания на перемену в нём.
После поездки в Гокстед дед позвал меня в комнату. Он был немного взволнован, но чем-то доволен.
— Альдис, — сказал он мне, — скоро тебе уже будет пятнадцать. Надеюсь, что праздник запомнят надолго! Взгляни!
И он вынул коробочку. Три голубых крупных камня блеснули в солнечном свете.
— Красиво? — спросил меня дед и, задернув плотные шторы, зажег свечу. — А теперь посмотри...
Камни вдруг потемнели и стали лучиться зелёным. Я просто опешила. “Как самоцвет у отца!” — пронеслось в голове.
— Даже в городе мало кто может позволить себе их купить! — очень гордо сказал Инджильд, вновь подняв шторы. — Со мной ювелир, он из них тебе сделает серьги и брошь. А еще я привёз с собой очень красивые ткани. Ты будешь настоящей принцессой! Любой, кто увидит тебя, поймет, кто мы такие!
Слова удивили меня и встревожили.
— Может быть, Инджильд нашёл жениха? — поневоле пришло на ум.
Я уже знала, что после пятнадцати девушка — это невеста, но мне не хотелось идти замуж.
Я полагала, что я влюблена, но мое чувство к Стентону было достаточно детским. К тому же юноша мог вступить в брак, лишь достигнув семнадцати лет, а мы были ровесники. Но эти мысли не помешали мне выбрать оправу для ярких камней.
— Брошь — кинжал? — удивлённо спросил ювелир, посмотрев на рисунок, который я сделала. — Но почему?
— Такой был у отца.
— Понимаю, но это мужской знак. Для девушки лучше...
— А мне нужен только такой!
Ювелир не стал спорить. Инджильд был не слишком доволен моим украшением, но промолчал.