— У них был роман? — на всякий случай уточнил Леонар.
— Вы с ума сошли! — расхохотался Бефар. — Альдис с Гратуром? Глупость какая! Она бы никогда... И потом, у него тут такая красотка была! Сахарок!!!
Леонар вскоре понял, что Бефар говорит от души. Гратуром был его другом и честно делился сердечными тайнами. И теперь Бефар охотно рассказывал их Леонару.
— Красотка! Да еще какая!!! Конечно, блондиночка. Белокожая, голубоглазая... Прямо м-м-м-м-м...— Бефар причмокнул, а его ладони сделали выразительный жест, обозначив контуры женской фигуры.
Где он встретил такую? В соседней деревне! Какой? Да кто знает! Нет, Гратур ему говорил, и не раз, Бефар просто забыл. Имя? Имя, конечно же, есть... Кажется, Мари... Или Энжи? Папаша сказал: "Нетти"? Ну, может быть... Разумеется, замужем. Муж — просто зверь! Как дубину возьмет... Кто — вдова?! Нетти? Ну, может быть... Как рыжуля? Да не... Папа что-то напутал! Что значит: вообще — целых три?! О-го-го!!! Друган крут!
От темпераментных откровений Бефара и комментариев Вальдона у Леонара голова пошла кругом. Иммелин, поджав губы, бросала из своего уголка выразительно-гневные взгляды, однако не призывала мужчин замолчать. Вероятно, она понимала, насколько значимы их показания.
— Продавая поместье, Альдис планировала разделить деньги на четыре равные части. Одну — Гратуру, в счет долга и официального расторжения помолвки с Флоранс. Одну — себе, как будущий вклад в монастырь. А оставшееся — своим детям, — по-деловому продолжила Иммелин, когда поток мужских откровений иссяк. — Она меня умоляла забрать ее сыновей у Стентона и взять над ними опеку. Я, естественно, согласилась.
— Как? Как такое возможно?! — переспросил Леонар. — У мальчиков ведь есть отец!
— Отец, который, живя в Гокстеде, не позаботился их нормально одеть, — прервала его Иммелин. — Альдис шила одежду для мальчиков из своих старых платьев, поскольку муж и свекровь не сочли нужным выделить деньги на подобную "мелочь". Из-за этого мальчиков не приглашали на детские праздники!
— А может, из-за дурного поведения матери? — не удержался Леонар.
Иммелин пристально на него посмотрела. Гнев, сверкающий в выразительных темно-серых глазах, превратился в скорбный укор:
— Молодой человек! Дети-то в чем виноваты? Их ведь не лишали ни имени, ни состояния. Отец и бабушка не посчитали зазорным после скандала вести привычную светскую жизнь. А малыши должны были сидеть взаперти, искупая неведомый грех? И потом, Альдис тут знали с детства и слухам не верили!
Смущенный стремлением Иммелин защищать бывшую подопечную, Леонар предпочел сделать вид, что согласен с ней.
Вальдон с Бефаром несколько раз подтвердили, что Гратур, забрав свою долю, покинул поместье, умчавшись в деревню к Мари-Нетти-Энжи, рыжуле-блондинке, вдове с мужем-зверем. А Альдис с детьми прогостила у них еще несколько дней.
Мысль, что Гратур мог возвратиться, подстеречь Альдис с детьми, убить их и присвоить себе остальное, Леонар сразу отмел. Поговорку: "Твой друг — твое отражение", — знали все. Настоящему другу Бефара на такое не хватит ни выдержки, ни мозгов.
— Значит, Гратур уехал, и дня через три Альдис тоже решила покинуть вас?
— Ну да! — до того, как Вальдон открыл рот, подтвердил Бефар. — А что еще ей у нас было делать?
— Когда все было готово, Альдис взяла деньги, которые мы погрузили в специальный сундук-тайник. Потом вместе с детьми она села в карету, и кучер повез ее к Иммелин. А накануне я вам отправил гонца с письмом, — добавил Вальдон, переводя взгляд на изумленную гостью. Леонар чем угодно поклялся бы, что для нее это новость. — Гонец не вернулся, но я не встревожился, так как велел ему оставаться при Альдис, пока она полностью не закончит дела. Он был должен ее проводить в монастырь, удостовериться, что все в порядке и только тогда возвратиться.
Иммелин склонила голову, извлекая из рукава платья белый платок.
— Гонец ко мне не доехал. И Альдис с детьми тоже. Если бы я знала, что они в дороге, да еще с такими деньгами, я бы побеспокоилась. Но я считала, что Альдис еще дома, — прошептала она, прижимая платок к глазам.
— Почему вы ей не дали охрану? — опять спросил Леонар у Вальдона.
Тот резко дернулся, как от пощечины.