— Увидь я портрет, я решила бы, что он не слишком красив, но вполне интересен. Сейчас же гость просто пугает!
— Как херпис из сказки, — кивнула Орбекка.
В мужчине и впрямь что-то было от херписа, звероящера старых гокстедских легенд. Люди верили, что херпис жил в Черных Скалах задолго до колдунов. В старых песнях его представляли как крупного, очень могучего ящера, встреча с которым для женщин была хуже смерти...
Когда незнакомец сказал, что хотел бы узнать, кто из нас внучка Инджильда, мне стало не по себе. Очень скоро, сославшись на пустяковый предлог, мы ушли от него.
— Какой гадкий! — сказала Ровена, решив, что он не может нас слышать. — Зачем он спросил, кто из нас внучка Инджильда, если и так знал?
— А если не знал? — усомнилась Орбекка.
— Тогда почему он, уже подходя, не сводил взгляда с Альдис? — не унималась Ровена.
— Сначала мне вдруг показалось, что он, звероящер — слепой! — неожиданно выдала Орби. — Ведь он говорил, словно бы и не видя нас!
— Это правда, — ответила я, — и неправда. Когда он со мной говорил, мне казалось, что в нем сидит кто-то другой...
— Это как? — изумленно спросила Орбекка, но я не смогла объяснить.
— Он опять на нас смотрит! — с испугом сказала Ровена. — Давайте уйдём!
-2-
Попросив слугу нам положить на поднос пирожков, фруктов и взбитых сливок в серебряной чашке, мы вышли из залы. Однако, едва мы успели устроиться в маленькой комнатке, чтобы спокойно поесть, на пороге опять возник «херпис».
— Наверное, ты позабыла меня, — начал он, обращаясь ко мне, — а я помню тебя совсем маленькой. Правда, сначала я не был уверен, кого из вас двух — (он кивнул на Орбекку) — я качал на коленях. Моё имя Берольд.
Наверное, он ждал, что я тут же восторженно вскрикну и брошусь к нему, но я просто не помнила, чтобы у деда бывал такой гость, да и имя Берольда казалось совсем незнакомым.
— Забыла! Совсем позабыла! — сказал он с улыбкой, которая нам не понравилась. — Впрочем, я сам иногда забываю о многом... Какая красивая брошь! Это Инджильд её подарил тебе?
— Нет! — сорвалось с языка, прежде чем я успела подумать. — Вернее, да! — тут же добавила я.
— Камень стоит немало, — заметил Берольд, — но сама форма... Редко увидишь у девушки брошку-кинжал!
— Это символ моей семьи, — честно ответила я, проклиная в душе любопытство Берольда.
— На гербе Инджильда двуручный меч и парящая птица.
— Вы правы, — вмешалась Орбекка, — кинжал с камнем был на гербе у отца Альдис.
— Герб, несомненно, достался от прадеда? — глядя мне прямо в глаза, спросил Берольд, и я вдруг лишилась всех чувств. Нужно было сказать, что он прав, но на ложь уже не было сил. Меня вновь охватило ужасное чувство, что он — просто кукла, а кто-то невидимый жадно следит за моим каждым словом.
— Позволь мне поближе взглянуть, — сказал Берольд. — Мне кажется, я где-то видел подобный кинжал!
Но я тут же прикрыла ладонью тёмную бархатку с брошью.
— Не стану настаивать, — чуть приоткрыв крупные зубы в фальшивой улыбке, заметил он и, отступив, поклонился.
-3-
— Зачем ты сказала про знак на гербе у отца? — возмущенно спросила я Орби, когда этот “херпис” ушёл.
— А что здесь такого? Ведь ты нам сама говорила об этом! — пожала плечами Орбекка. — Пусть “херпис” поймет: за тобою не только Инджильд!
Орби, как и Ровена, не знала всей правды о Норте, считая меня сиротой, чей отец был убит. Никогда не слыхав про Хранителей, Орби поверила в сказку, которую я сочинила для них про кинжал на фамильном гербе. Было глупо её обвинять, но мне стало обидно, что Орби так глупо открыла Берольду мою тайну.
— Если он видел охотничий нож Норта, то понял, кто я такая! — мелькнуло в мозгу.
— Я пойду, поищу деда, громко сказала я девушкам. — Мне нужно что-то ему сообщить!
Ров и Орби переглянулись, однако не стали спорить.
-4-
Инджильда в толпе гостей не было. Я обошла залу и, убедившись, что я не ошиблась, пошла в кабинет деда. Я полагала, что он будет с кем-то из важных гостей, но не думала, что им окажется Вальдон. Его звучный бас проникал через плотно закрытую дверь, позволяя любому понять, о чём спор.
Я, конечно же, знала: воспитанной девушке нужно уйти, ей совсем не пристало подслушивать. Но любопытство было сильнее приличий. Стараясь поменьше шуметь, я приблизилась к двери.
— Все земли — мои! — очень жёстко сказал Инджильд.
— Если придется судиться, то я без труда докажу, что весь север поместья принадлежит мне, — ответил Вальдон. — Ты напрасно стремишься меня запугать, показав свои деньги и связи. Я тоже могу за себя постоять, но зачем нам война? Верни то, что по праву моё, и мы будем спокойно жить рядом.