— Я хуже всех... Я не смею жить рядом с другими... Я погань... Я мразь... — повторял я за ним, даваясь кровью, текущей мне в рот, и слезами. — Я выродок, зверь...
Когда все разошлись, я остался один. Лишь под вечер я смог возвратиться в деревню, надеясь, что кто-нибудь спросит меня, что случилось в лесу. Но все сделали вид, что не видят того, что со мной.
И я понял, почувствовал правду: никто не воспримет меня, потому что во мне скрыто нечто такое, чего нет в других. И они это мне не простят. Они будут травить меня, словно я зверь, потому что они ощущают, что я отличаюсь от них.
-3-
Осознав это, я прорыдал почти целую ночь. Я хотел умереть. А еще я хотел отомстить! Отомстить тем, кто делает вид, что все так и должно быть. Я понял, почувствовал, что не желаю мириться с тем местом, которое мне отвели в этом мире. Что я не хочу забывать и прощать.
Раньше я терпеливо мечтал, как приедет заступник, отец. Хотя женщина, в доме которой я рос, говорила, что я незаконный ублюдок, рожденный от грязной свиньи, я не верил. Однажды я слышал, что ей за меня дали золото.
— Ради того и терплю, — повторяла она сердобольным соседкам. — Давно бы уж выгнала погань, да страшно. А вдруг за ним явятся? Что я отвечу?
И вот он приедет сюда... На прекрасном коне, в золотом плаще, с острым мечом в ножнах из серебра и сафьяна... Мальчишки сбегутся, а он спросит их: “Где мой сын?” А потом он увидит меня и узнает... И я расскажу ему, как обижали меня. И он грозно им скажет: “Да как вы посмели?!” И им станет страшно... Они будут плакать, просить их простить...
Эта сказочка мне помогала держаться. Ложась спать, я часто проигрывал сцену едва ли не в лицах. Я ждал воплощения этой мечты в жизнь... А после драки в лесу я вдруг понял, что ей не стать правдой. Почувствовал, что должен сам защитить себя и отомстить. Отомстить, позабыв обо всех человеческих нормах...
— Вы сами решили, что я нечисть... Что мне не место меж вами... А значит, я вправе мстить так, как хочу... — повторял я себе, размышляя над тем, как мне действовать.
Я не мог сразу отплатить всем ребятам, которые дерзко глумились, и выбрал себе вожака. Понимая, что вряд ли смогу одолеть его в драке, я просто решил подстеречь, когда этот мальчишка отправится в лес...
Мы столкнулись с ним нос к носу. В эту минуту мне стало действительно страшно. Я понял, что я не хочу причинить ему вред. Он был сильным, веселым и смелым. За право назвать его другом я отдал бы все. Улыбнись он мне, заговори, как ни в чем не бывало, и я бы простил ему драку в лесу... Но в глазах мальчугана я видел только презрение.
— Вновь притащился, подменыш? Уже позабыл, о чем мы говорили? — спросил он с издевкой.
Он был меня выше на две головы и в два раза сильнее. И он не знал, что я принес с собой камень... Я впрямь его ждал, но не я спровоцировал новую драку. Я лишь защищался. Однако я знал, что мне не одолеть его в честном бою...
Я увидел его на земле и был страшно напуган. Одно дело просто представить свою месть, другое — ее совершить. Кровь текла и текла... К счастью, мальчик был все-таки жив.
Я не знаю, что стало бы после. Мальчишка, очнувшись, сказал всем про камень. И было понятно, что я специально его подстерег на опушке.
— Убийца! Чудовище!
Я, выходя за порог, уже знал, что услышу такие слова за спиной. Я бы мог попытаться хоть как-то себя оправдать, но я чувствовал: это бессмысленно. Я ведь знал, что я виновен, и что заслужил наказание. И верил: перетерпев его, я заслужу снисхождение. Самообман?
Я не знаю, чем это могло бы закончиться, так как явился ты, Рамман. Явился забрать меня.
-4-
Я тогда был потрясен тем, что сделал, и это спасло нас обоих. Я мог бы сбежать от тебя, испугавшись судьбы, уготованной мне. Но, ударив того мальчугана, я понял, что люди не зря относились ко мне так предвзято. Я впрямь был чудовищем... Где-то внутри меня жил страшный зверь, подтолкнувший к попытке убийства. Поняв это, я уже больше не ждал снисхождения. И я воспринял как должное то, что ты возненавидел меня.
Я почувствовал ненависть раньше, чем ты сам успел осознать ее. Ненависть и скрытый страх...
— Если он, такой взрослый и сильный, боится меня, кем же я должен быть? — вопрошал я себя.
Мне был нужен ответ, чтобы жить дальше. Но ты не дал его мне. Привезя меня в Скалы, ты начал учить меня магии. Я был еще слишком мал, чтобы смочь воспротивиться, а ты не думал, к чему это все приведет.
Мне казалось, что с Силой, которую ты приоткрыл во мне, во внешний мир утекает моя жизнь. Я начал слабеть и глупеть. Ты сердился, считая, что я специально стремлюсь что-то сделать не так, а я просто не мог по-другому. Твоя плеть пугала меня много меньше, чем то, что росло во мне.