Сабрина не видела, как Эдуард смотрел ей вслед, стоя у открытой двери. Он провожал ее взглядом, пока она не скрылась из виду. И она не видела, как он медленно подошел к буфету, налил полный стакан шотландского виски и выпил залпом.
После этой встречи Сабрина еще реже видела графа, чему была весьма рада. Его неистовство, его страстность пугали ее, и Рина очень сомневалась в том, что сумеет довести до конца свою игру. Но дни проходили за днями, проходили без происшествий, и уверенность возвращалась к ней. Иногда она почти весь день не думала о Тревелине. Иногда почти всю ночь – пока не просыпалась на сбившихся простынях, с бьющимся сердцем. И, просыпаясь, пыталась вспомнить сон, странный и волнующий.
Сабрина, как и леди Пенелопа с Эми, не раз видела мистера Фицроя и его сестру, которые часто посещали Рейвенсхолд. Рина не жаловала сладкоречивого денди, но всегда с удовольствием общалась с леди Рамли.
Однажды в саду леди Рамли рассказала Рине о своем прошлом. Когда ей едва исполнилось двенадцать лет, ее мать тяжело заболела, и их с братом отослали в Фицрой-Холл, родовое поместье отца.
– Парис не мог привыкнуть к этой пустынной местности, – рассказывала она, сплетая венок из маргариток, – но я полюбила Корнуолл с первого взгляда.
– И я тоже, – вздохнула Рина, вспомнив, как впервые оказалась на диком морском побережье. – Значит, вы уже давно живете здесь?
– Приезжаем и уезжаем. Еще совсем маленькими мы много путешествовали с отцом. Вот почему меня здесь не было во время вашего первого приезда.
– Ваш отец был искателем приключений?
– В каком-то смысле. Он вечно выискивал всевозможных лекарей – в надежде, что они смогут помочь маме… – Леди Рамли умолкла и смахнула слезу. – На Париса его смерть подействовала сильнее, чем на меня, ведь он так похож на нашу дорогую мамочку. Во всех отношениях…
Сабрина не понимала: что общего могло быть у «дорогой мамочки» леди Рамли и самодовольного хлыща? Однако она оставила свои мысли при себе. Протянув руку, Рина пригнула к себе розу, наслаждаясь ее опьяняющим ароматом.
– Эдуард тоже любит розы. О, не надо так удивляться, – добавила леди Рамли, заметив изумление на лице Сабрины. – Граф может притворяться суровым и сердитым, но в глубине души он сентиментален. И очень заботится о своих домашних. Особенно с тех пор…
«С тех пор, как его бросила жена», – мысленно закончила Рина. Выражение, появившееся в глазах леди Рамли, было красноречивее слов. Рина понимала, что это не ее дело. И все же не удержалась от вопроса:
– Какой была леди Тревелин?
С минуту царила тишина, были слышны лишь крики чаек, круживших над морем. Наконец леди Рамли поднялась. Ее рука, обтянутая элегантной перчаткой, легла на каменного льва.
– Она была сущим золотом, нежным цветком среди этих суровых скал. Эдуард был от нее без ума, и на то имелись все основания. Она сияла, словно звезда на небесах. И никто из нас не мог предположить, что эта звезда когда-нибудь упадет…
Она умолкла. Потом вновь заговорила:
– Я была ее лучшей подругой. Эми училась в школе, а Эдуард уехал по делам. Здоровье моего дорогого Сирила начало ухудшаться, и мы с Изабеллой надолго оставались одни. Мы стали близкими подругами, делились самым сокровенным… Но, как выяснилось, мне лишь так казалось. Она не предупредила меня, что собирается оставить Эдуарда. Даже после исчезновения Изабеллы я не могла поверить в ее двуличие, пока Сирил не обнаружил в лондонской «Газетт» заметку о кораблекрушении. Опубликовали и списки пассажиров. Одно из имен принадлежало старой гувернантке Изабеллы, иностранке, которая умерла много лет назад. Изабелла однажды призналась мне, что пользовалась ее именем в юности, когда нужно было ускользнуть от строгой опекунши. Но я никогда не думала, что она воспользуется этим именем… в таких целях.
Сабрина нахмурилась.
– Но возможно, это была другая женщина с таким же именем. Может, это вовсе не Изабелла.
Леди Рамли покачала головой:
– Изабелла прислала письмо. Написала мне – она даже не смогла покаяться перед Эдуардом. Письмо было отправлено из гавани, за день до кораблекрушения. Она писала мне, что уезжает, чтобы начать новую жизнь с человеком, которого любит так, как никогда не любила Эдуарда. Она просила меня попрощаться от ее имени с детьми… – Леди Рамли откашлялась. – Но это все в прошлом. Теперь граф успокоился, ведь по счастливой случайности нашлась его кузина…
– Не уверена, что ему эта случайность кажется такой уж счастливой, – улыбнулась Рина.
Леди Рамли взяла ее под руку.
– Он опомнится, вот увидите. Я хочу, чтобы мы стали подругами, чтобы вы перестали обращаться ко мне… так официально. Не возражаешь, Пруденс?
– Конечно, Касси.
Они пошли по садовой дорожке.
– Я очень рада, что мы станем подругами. В конце концов, в скором времени нам предстоит породниться, – сказала леди Рамли.
Да, конечно… Касси собирается замуж за графа. Рина отвернулась и посмотрела на залитое солнцем море. Она вновь напомнила себе, что все это ее не касается. «Через несколько недель я покину этот дом. И никогда больше его не увижу. И буду счастлива».
Но Рина очень сомневалась в том, что действительно будет счастлива, покинув Рейвенсхолд.
Глава 10
– Как так? Вы ничего не смогли найти? – возмутился Эдуард и ударил кулаком по столу. – Черри, вы должны были хоть что-нибудь обнаружить.
Мистер Черри теребил свой шейный платок.
– Ничего, милорд. Я повторно проверил всех свидетелей и документы, представленные мисс Уинтроп. Они подлинные. – Собравшись с духом, поверенный добавил: – Я же вас предупреждал, что повторное расследование скорее всего ничего не даст.
– Тогда я прикажу провести еще одно расследование! – взревел Эдуард.
Черри вытащил из кармана носовой платок и вытер лоб.
– Конечно, я учту все ваши пожелания. Но должен спросить… Видите ли… Почему вы с таким недоверием относитесь к этой леди, если она не принесла в ваш дом ничего, кроме счастья?
Эдуард ослабил воротничок рубашки, который внезапно стал невыносимо тесным. Черри прав: мисс Уинтроп принесла в его дом только радость. Он осознавал это – и потому злился.
Его раздражала ее хозяйственность – она так умело навела порядок в запущенном доме. Раздражало и то, что его легкомысленная сестра после ее появления стала серьезнее относиться к некоторым вещам. Даже бабушка, казалось, помолодела. Фицрои ее обожали… Сара и Дэвид ловили каждое ее слово… А чопорный доктор Уильямс – тот улыбался как мальчишка, когда она входила в комнату.
Но больше всего графа выводило из себя другое: он чувствовал, что его к ней влечет. Изредка встречая ее вечерами в гостиной, он подолгу смотрел на нее и не мог оторвать взгляд от стройной фигурки. Граф заставлял себя отворачиваться – а несколько секунд спустя снова смотрел на «кузину», завороженный игрой пламени на ее рыжих волосах, смотрел в надежде увидеть ее чудесную улыбку.
Мисс Уинтроп стала частью его жизни. Именно за это он ее и ненавидел.
– Она самозванка, Черри, я вижу это так же ясно, как вижу вас. Должен быть какой-то способ доказать это. Должен.
– Да, конечно, я сделаю все, что в моих силах, – пробормотал поверенный, засовывая мокрый платок в карман. – Гм, теперь о другом: вы просмотрели чертежи нового туннеля?
Эдуард с облегчением вздохнул – эта тема была более приятной.
– Да, просмотрел. Рабочие уже начали копать. Через несколько недель мы продвинемся вдоль берега и выйдем к новым залежам олова. – Он разложил на столе карту побережья и принялся водить по ней указательным пальцем. – Вот… Интересно получается. Если продолжим копать в том же направлении, то окажемся прямо под Фицрой-Холлом.
– Вы имеете на это право. Ваш отец много лет назад купил у отца Фицроя права на разработку руды.
– Вместе с половиной их земель и двумя поместьями на севере. Отец прекрасно разбирался в подобных вещах.