Такое наглое поведение заставило собравшихся напрячься, послышались тихие комментарии, однако я игнорировала тех, кто наблюдал за мной. Гордо выпрямившись, я встретилась глазами с Торнденом.
— Милорд Набала, — тихо проговорила я, — добро пожаловать во дворец, несмотря на то, что вы не считаете нужным приветствовать меня, как того требуют приличия. Сегодня день моей коронации, и многое изменится. Подозреваю, что прежде чем взойдет солнце, вы будете счастливы, если еще сможете назвать себя правителем Набала.
Несколько мгновений я наблюдала за его ухмылкой: ему показалось, что он понял мой намек. А потом я с невероятным удовольствием заметила, как он нахмурился, сообразив своим скудным умишком, что мои слова можно трактовать и по-другому. В ответ он только прорычал что-то не очень внятное.
Ради того, чтобы продемонстрировать хорошие манеры и то, что я смогу стать настоящей Императрицей, я поздоровалась с магом Торндена так же, как и с магом Тоуна. Бродвик из Набала был бесформенным, толстым и неопрятным, раболепным и одновременно исключительно отважным человеком. Казалось, он странным образом зависит от Торндена. Бродвик, как и его господин, отказался поцеловать мне руку.
Я сделала вид, что не заметила этой оскорбительной выходки. Что бы ни двигало Бродвиком, он был опасен. Я продолжила обход бального зала, кивая тем, кто смотрел на меня доброжелательно, запоминая тех, в чьих глаза находила враждебность. Я бы многое отдала за то, чтобы не приближаться к королеве Дамии, но, к сожалению, не могла себе этого позволить.
Возможно, я оставила ее напоследок подсознательно, тайно надеясь, что мне все-таки удастся избежать разговора с ней. По правде говоря, я ее боялась — да еще похожего на хорька мага Скура, который ей служил. Или дело в том, что красота и грациозность правительницы Додана заставляли чувствовать себя посудомойкой рядом с ней? А может быть, в том, что, по сравнению с ее великолепным платьем и украшениями, мой самый роскошный наряд показался бы старомодным и жалким? Даже в голосе Райзеля, когда он говорил о Дамии, появлялись какая-то непонятная мне тоска и желание. Я завидовала королеве, хотя и считала, что не нуждаюсь во внешнем блеске. Однако королева Дамия обладала еще одним достоинством, от которого внутри у меня все холодело, потому что и в этом я не могла с ней тягаться. Играть словами с королем Тоуном — нет ничего проще. Граф Торнден был прозрачен в своей злобе и не вызывал тайных опасений. Но королева Дамия была намного хитрее их обоих — хитрее и коварнее. Я знала, что мне не достанет ума противостоять ей. У меня недостаточно опыта, чтобы обойти расставленные ею ловушки.
В этом ей старательно помогал маг Скур. Поговаривали, что он служил ей потому, что Дамия позволила пользоваться ее громадным состоянием для проведения любых экспериментов и исследований. А еще я слышала, будто бы он прибыл на церемонию коронации, изрядно подготовившись, и готов изменить весь порядок вещей в Империи.
Райзель только посмеивался над этими слухами, хотя в его голосе особой уверенности не слышалось. Создание образов того, что является реальным — обычное для мага дело, все зависит лишь от уровня умений, пристрастий и способностей. Но настоящее Волшебство остается тайной, которая выше знания, выше обычного порядка вещей, выше материального. А по слухам, Скур раскрыл секреты самого Волшебства.
Подходя к королеве Дамии и ее придворным, я чувствовала себя растерянной девчонкой.
Королева так ослепительно улыбнулась, что мне стало неловко — словно это я оскорбила ее своими дурными манерами, когда она демонстративно не поцеловала моей руки. Но ее мелодичный голос, похожий на пение флейты, скрасил недостойное поведение.
— Миледи, — ласково проворковала Дамия, — я видела портреты ваших предков, которые висят в галерее дворца. Вне всякого сомнения, только истинные краски в состоянии передать значительность Императоров. Но портрет вашей бабушки, по словам тех, кто ее видел, очень точно изображает мать Императора-Феникса. Вы на нее невероятно похожи. Ваше безыскусное платье очаровательно и великолепно подчеркивает ваши достоинства.
Она говорила, а я не сводила глаз с ее декольте, словно была мужчиной. Поразительное зрелище; оно меня настолько захватило, что прошло несколько мгновений, прежде чем я поняла, что меня оскорбили, причем не один раз.