Какой разлад в душе!
Что мне до них! Пусть женятся и любят,
кого хотят и как хотят.
Что, неужели я ревную?
Завидую, что место, этот трон, где села та, мое, а я почти она?
Но только сброшенная за борт...
(появляется Жюльен)
Алина.
- Кто это? Ты откуда?
Жюльен.
- Просто брел и наскочил.
Так все запутано, я малость заблудился - дороги, повороты и наши встречи и желания.
Вся жизнь.
Я в темноте не различаю, кто здесь стоит, Алина или ты?
Алина.
- А ты какую хочешь?
Она перед тобой.
Жюльен.
- Да, это ты, моя богиня.
Алина.
- Ты мне послушен?
Жюльен.
- Полностью. Скажи, что должен делать?
Алина.
(Он думает, что я она. Мужчина. Скот и раб.)
- Ты можешь раздобыть такое средство, чтоб до бесчувствия, до комы усыпляло
и выжигало внутренность огнем,
и разрушало мозг,
и сердце, если сердце существует,
а смерть потом естественной казалась,
и сбрасывалась в Лету.
Жюльен.
- Я с собой
ношу одну подобную таблетку
на случай, если сил не будет жить.
Алина.
- Дай мне ее.
И жди, мы скоро выйдем и заберем тебя.
Ты должен отдохнуть.
Забыть все прошлое и выздороветь.
Кстати, как все удачно, как рояль в кустах - мне знак, что поступаю справедливо.
По Богу и по совести своей.
Им надо куклу,
механизм для обожания!
Пусть будет кукла лишь одна.
Я копий не терплю.
(гостиная с открытыми дверями в сад. Алина. Салин. Гоша взбивает волосы Салин.)
Гоша.
- Прекрасное живет одно мгновение.
И удержать его - бессмысленно.
Поймать лишь ракурс, направление взглядов - и так остановиться, не закончив.
Вот так. Достаточно. И даже хорошо.
Арина.
- Салин, тебе записка от Алины с бокалом «Кьянти».
Вон она сидит, с веранды машет ручкой.
Салин.
- «Милая сестрица, я знаю, мы подружимся...»
Постой.
Вот есть бокал похожий, я Алине послать такой же захотела.
(наливает вино. Крутит поднос на столе. Берет ближний бокал.)
Не будешь так добра, ей передай его.
Алина! Я прочла! Давайте выпьем,
за перемены!
Арина.
- В чем же?
Салин.
- А во всем!
(Арина уходит)
Салин.
- Алина! Я отсюда вижу, ты пить не хочешь вместе? Ты выпила?
И я с тобою пью.
Гоша.
- Все девочки, вино и ананасы нас ждут на вечере.
А я безумно рад, что недомолвки как-то разрешились,
и все течет по руслу.
Я внизу
в машине жду вас.
Арина (сбоку.)
- Пять минут. Поправит девушка немножко внешний вид и подойдет.
(Арина и Салин уходят)
(Гоша и Жюльен)
Гоша.
- Вот встреча! И какими же судьбами?
Жюльен.
- Мне велено дождаться, вот и жду.
Гоша.
- Брось. Едем лучше с нами.
Жюльен.
- Она как скажет.
Гоша.
- Что скажет, кто это - она?
Я сам почти поэт, но до безумства не стоит доходить - привычкой станет.
Поедем, развлечешься.
Там встречи, разговоры и дела - они, чем меньше, тем их больше,
а проблемы
из скал становятся барханами песка, который ветер обновления раздувает.
Поедем!
(Гоша уходит, Арина)
Арина.
- Жюльен! А я тебя и не узнала! Жить будешь долго.
Едем с нами!
Жюльен.
- С вами с кем?
Арина.
- Со всеми. Гоша, я, Алина, Салин, естественно, Вадим
и даже сам
Сергей Петрович!
Жюльен.
- И она поедет с вами?
Арина.
- Ну, конечно!
(уходит. Выходит Алина в платке, темных очках и плаще)
Жюльен.
- Алина? Ты? Салин?
Не различаю.
Алина.
- А ты которую б хотел?
Все даже лучше вышло. Я одна.
Теперь иди и жди. Я позвоню.
Иди. Я позвоню, нам нужно повидаться, и кое-что решить.
(уходит)
(утро. Август и Жюльен)
Август.
- Еще чуть-чуть и рассветет. И будет новый день,
и память о прошедшем в воспоминаниях, как в дымке сонной, растворится, перемешается
и станет милой сказкой братьев Гримм.
Да, новый день, а с ним и новые понятия о красоте и чести и любви.
А помнишь разговор? Убийство ради красоты.
Оно возможно.
Другое любопытно: у того, кто это совершил,
что щелкнет в голове?
И что, душа его и совесть не истлеют?
И были ли они, раз так стоял вопрос?
А если так, и люди убивают и по такой ничтожнейшей причине,
то как они потом меж нас живут?
Подумаешь, так мрак! Не по себе! - убийцы ходят между нас спокойно.
И, улыбаясь, кушают в кафе.
С глазами тухлыми, с сожженною душой, ходячие проклятия потомства.
Или они бессмертны, и у них иные точки измерения поступков...
Живут, уверен я, руководят и учат менторски, как всем прилично жить.
И даже говорят о Боге.
Жюльен.
- Я не пойму одно: зачем создатель
так дьявольски перемешал в один салат
характеры и чувства и стремления друг с другом не совместные?