Лиразель чувствовала только одно – звезды не получили должной благодарности. Вместе с тем она была совершенно уверена, что традиции, здравый смысл и все, что так высоко ставят люди, должны непременно требовать, чтобы кто-то похвалил красоту небесных светил; она же не сумела поблагодарить звезды как следует, а молилась только их отражениям в воде.
Всю оставшуюся ночь Лиразель вспоминала о Стране Эльфов, где все было под стать ее собственной красоте, где от века ничто не менялось, где не было чуждых обычаев и странного великолепия звезд, которому никто не стремился воздать должное. Вспоминала она и эльфийские лужайки, и стоящие стеной цветы, и отцовский дворец. А замкнутая в темноте ларца магическая руна дожидалась своего часа.
Глава IX
ЛИРАЗЕЛЬ УЛЕТАЕТ ПРОЧЬ
Шли дни, и жаркое лето пронеслось над долиной Эрл. Солнце, еще недавно заходившее далеко на севере, теперь старалось держаться южной стороны. Близилась пора, когда ласточки покидают свои гнезда под крышами, а Лиразель так ни в чем и не разобралась. Она больше не молилась звездам и не обращалась к их отражениям, однако людские обычаи по-прежнему оставались ей непонятны, и принцесса никак не могла взять в толк, почему ее любовь и благодарность ночным светилам должны оставаться невысказанными. Алверик не понимал, что неизбежно настанет время, когда такая простая вещь может развести их полностью и окончательно.
Как-то раз, все еще лелея свою надежду, Алверик повел Лиразель в дом Служителя, чтобы она научилась молиться святыням. Добрый священник с радостью принес и колокольчик, и подсвечник, и бронзового орла, который удерживал на распростертых крыльях священную книгу, и небольшую символическую чашу с ароматной водой, и серебряные колпачки, чтобы гасить свечи. А потом – как уже не раз бывало – Служитель простыми и ясными словами рассказал Лиразели о происхождении, предназначении и сокровенном смысле, заключенном во всех этих предметах, и почему колпачки сделаны из серебра, а чаша из меди, и что означают выгравированные на ней символы. Он объяснял все это Лиразели с подобающим почтением и даже добротой, однако была в его голосе какая-то отчужденность, и принцесса поняла, что Служитель говорит с ней, словно человек, который ходит по надежному морскому берегу, обращаясь к наяде, что беззаботно плещется среди опасных, бушующих волн.
Когда они вернулись в замок, ласточки уже сбились в стаи и, рассевшись рядами на зубчатых бастионах, набирались сил, готовясь лететь в теплые края. После того как Лиразель поклялась чтить святыни Служителя, как чтут их простые жители Эрла, сверяющие свою жизнь по звону его колокола, в душе Алверика снова засияла умершая было надежда на то, что теперь-то все будет хорошо.
Лиразель и в самом деле помнила все, что сказал ей Служитель, на протяжении нескольких дней. Но однажды, возвращаясь в поздний час из детской, она шла к себе в башню мимо высоких окон замка, и взгляд ее ненароком упал на царящий снаружи поздний вечер. Памятуя о том, что ей нельзя молиться звездам, она вызвала в памяти все святыни Служителя и попыталась припомнить, что ей о них говорило. И тогда показалось Лиразели, что ей будет очень трудно поклоняться им как должно, так как она знала: пройдет всего несколько часов, и последние ласточки снимутся с насиженных мест и исчезнут все до одной, а с их отлетом – как это всегда бывало – переменится и ее настроение. Пуще всего боялась Лиразель, что она может позабыть, как поклоняться людским святыням, позабыть, чтобы никогда больше не вспомнить.
Лиразель снова вышла из замка и пошла по лугам туда, где чуть слышно мурлыкал в траве неширокий ручей. Она знала, где лежат в ручье гладкие плоские камни, и теперь вытащила их на берег, старательно отворачиваясь от отраженных водой звезд. Днем эти камни светились со дна красным и серовато-лиловым, а сейчас все они казались темными, но Лиразель все равно разложила их на траве. Их отшлифованная водой поверхность была ей приятна, странным образом напоминая скалы Страны Эльфов.
Один камень в ряду служил ей вместо подсвечника, второй представлял собой колокольчик, третий символизировал святую чашу, и Лиразель решила;
– Если я сумею поклониться этим чудесным камням как должно, значит, смогу молиться святыням Служителя.
Произнеся это вслух, она опустилась на колени перед большими плоскими гальками и стала молиться им так, словно это были христианские святыни.
В это время Алверик, искавший ее в бескрайней ночи и недоумевавший, какая фантазия опять позвала Лиразель, услыхал на лугу ее голос, выпевающий молитвы, с которыми обращаются только к святыням.