Я ничего не знал о нормандке Бэртраде. Да и плевать мне было на неё, будь она хоть трижды королевским ублюдком. Главное, мне более не грозит то, о чём я подозревал, глядя на Эдгара и Гиту. Ничего меж ними не будет. А значит... И я твёрдо решил не тянуть и при первой же возможности попросить руки леди Гиты у её опекуна. И пусть только попробует мне отказать — ведь я отстоял жизнь и свободу его подопечной!
Пожалуй, я даже готов предстать вместе с нею перед алтарём. Разве она того не стоит?
Было решено, что часть людей шерифа отправится сопровождать Ансельма в Норидж для разбирательства, часть займётся приведением в порядок Тауэр-Вейк, а остальные отправятся в Незерби. Что касается Гиты, то и разговора не возникало о том, чтобы ей вернуться в Святую Хильду. Монастырь не место для мятежницы. Это меня обрадовало — я уже ломал голову, как бы поскорее решить вопрос с женитьбой, пока Эдгар не увёз девушку.
Пока суть да дело, шериф принял предложение Альрика отправиться в его бург Ньюторп передохнуть, а заодно и отметить благополучное завершение событий. Альрик рвался к своей жене Элдре, потому и поскакал вперёд под предлогом того, что ему необходимо отдать распоряжения насчёт приёма гостей.
Я всё время держался вблизи Гиты. И удивительно — теперь она стала со мной куда приветливее, чем прежде, улыбка играла на её лице, и у меня мелькнула мысль — а не попытаться ли мне прямо сейчас обратиться к шерифу за разрешением на брак с нею.
И тем не менее что-то меня останавливало. Скорей всего, сомнения в согласии самой невесты. Даже в Тауэр-Вейк моя уверенность была гораздо крепче. Вдобавок мне очень не нравилось, как Эдгар Армстронг глядит на Гиту. Не следовало бы опекуну так заглядываться на подопечную. В этом взгляде горело неприкрытое желание. Неужто ты забыл, с кем обручён, красавчик Эдгар?
Улучив момент, я так и сказал Гите, что помочь ей Эдгар смог лишь потому, что помолвлен с дочкой короля. Она не выразила изумления, но заметно погрустнела. Однако тут же взяла себя в руки и сказала, что знала о помолвке шерифа ещё с Рождества.
Её ответ заставил меня призадуматься. Откуда бы это девице, пребывавшей вдали от мира, в закрытой для всех обители, знать о том, о чём не ведали мы, саксонские таны, пировавшие в праздник йоля в усадьбе герефы Эдгара?
Не покидало меня и смутное беспокойство — где я мог видеть Гиту ранее? И вдруг мне смутно привиделось... Светловолосая девушка спускается по лестнице в бурге Незерби... Моё воспоминания той хмельной ночи. Поначалу я не поверил себе, но воспоминание становилось все отчётливее. Неужели Гита побывала у шерифа в Незерби во время йоля? И все те слухи, что Эдгара во время празднеств посещала некая леди, с которой он провёл ночь?.. Я запретил себе об этом думать.
Гита подошла ко мне, справилась, заберу ли я Олдриха из башни сейчас или же пришлю за ним позже. Но меня сейчас волновали совсем иные мысли. Жизни мальчишки ничего не угрожало, он поправляется, так чего мне о нём сейчас думать? Пришлю, когда он будет в состоянии сесть на лошадь.
Выслушав меня, Гита сказала, что я прав. И мне не следует тревожиться — за парнем будет надлежащий присмотр и уход. Я же, вместо того чтобы поблагодарить её, сам того не ожидая, брякнул: не мог ли я прежде видеть её в бурге Незерби?
Она так побледнела, что я понял — не ошибаюсь. А её невнятный ответ, дескать, ей неведомо, о чём я, не заставил меня усомниться в правильности догадки. Шлюха! Внучка великого Хэрварда — и всего лишь продажная девка, заплатившая герефе телом, чтобы он взялся её защищать.
Но я ничего ей не сказал. Более того, я поехал с ними в Ньюторп. Смотрел на возглавивших кавалькаду Эдгара с Гитой, хмыкал, видя, как они стараются держаться так, словно меж ними не было той постыдной близости. Он — покровительственный и предупредительный, она — приветливая, оживлённая, благодарная... Но для себя я решил одно: я не откажусь от неё. Мне нужна внучка Хэрварда, чтобы рожала мне сыновей, чтобы мой род породнился с великим повстанцем, и я не уступлю её этому счастливчику Эдгару. Хватит с него и дочери короля.
Однако мрачное настроение не покидало меня всё то время, пока мы ехали к Ньюторпу. Дорога тут была вполне приличной — твёрдая насыпь, с отводными канавами для вод фэнов. Альрик вообще слыл рачительным хозяином. Как и его Элдра. Я увидел их обоих, встречающих нас на крыльце усадьбы. Отовсюду уже неслись запахи стряпни, и у меня после той жалкой баланды, какую мы ели в Тауэр-Вейк, даже слюнки потекли. В усадьбе везде чувствовался порядок и забота. Двор расчищен от грязи и посыпан песком, столбики крыльца совсем новые, с замысловатой резьбой, а в доме гудит жарко разведённое в очагах пламя, глинобитный пол подметён, а на уложенных на козлы столешницах расстелено алое сукно. Элдра приветливо встретила всех, улыбалась. Слуги выставляли кушанья: кровяные колбасы, оленину, несколько видов сыра, паштеты, караваи хлеба, всякие соленья и, конечно же, эль, тёмный пенистый эль.