Эд удрученно качает головой.
— Сделать можно много. Начать с того, что нам нужно полмиллиарда долларов, чтобы начать работать над проектом для Центральной Америки. — Когда он говорит, он проверяет свой пульс — новая привычка.
Глория направляет дискуссию в практическое русло.
— Нам нужно найти людей, которые будут собирать этот фонд, продавать произведения искусства, распространять обращения, принимать в члены, — может быть, ты смог бы разработать значок, Бен?
— Значок сделаю я, — вмешивается Филлис.
— Да? — с усмешкой оборачивается к ней Эд.
— Вот видите? — говорит Бен. — Вы во мне не нуждаетесь.
— Твой пирог превосходен, — говорит Глория Флоренс.
— У всех у нас есть какая-то цель, — говорит Кейти. — Все мы к чему-то привязаны, Бен. Какая цель у тебя?..
Бен прикуривает сигарету:
— Я просто хочу как-то устроиться, — отвечает он. — У меня нет никаких иллюзий по поводу своей значимости в этом мире.
— Ты не должен курить, — замечает Эд.
Флоренс достает сигарету и прикуривает нарочито медленно.
— Я знаю, что Бена многое волнует, но он это держит в себе, просто не хочет этого показывать, — говорит Кейти.
— Все дело в том, что вы слишком долго жили в Европе, Бен. Вы не принимали участия в жизни Америки. Вы с Флоренс здесь такие же чужие, как и в Париже. — Это говорит Фрэнк. — Держу пари, что вы даже ни разу не голосовали…
— Кофе? — предлагает Кейти. Все дружно отказываются, лишь слышен голос Эда.
— Без кофеина?
Флоренс чувствует ногу Бена рядом со своей, настойчивая просьба уйти. Она поднимается.
— Нам пора, — говорит Флоренс.
— Нам тоже, — поддерживает ее Филлис. — Эти споры просто убивают меня, в спорах рождается истина, верно?..
— Я к Кейти больше не пойду, — говорит Флоренс.
Бен обнимает ее.
— Они не могут простить тебе Парижа, — продолжает она. — Как будто это дало тебе что-то, чего нет у них.
— Ну, я думаю, так оно и есть, — отвечает он.
Они идут вдоль пустынной холодной улицы, на которой расположены антикварные магазины, смотрят сквозь витрину на колонны, диваны, кровати, консоли, ширмы…
— У папы была такая же, — говорит она, показывая на тахту.
Бен смотрит на ограду. Она удивительно похожа на ту, какая была у загородного дома Нины.
— Как ты думаешь, сколько… — начинает она, но останавливается.
Их прошлое выставлено в витрине этого магазина, но купить его невозможно.
— Я думаю, — говорит Бен, — мы что-то делаем не так. Нужно избавиться от ностальгии, если мы хотим достичь своей цели.
«Но ведь прошлое — это все, что у меня есть, — думает Флоренс. — Все, что у меня когда-то было».
— Ты прав, — отвечает она.
Позже, когда мимо окон такси проносятся новые серебристые здания, она спрашивает:
— А мы приехали сюда, чтобы достичь чего-то? Именно поэтому мы приехали сюда?
— Я не знаю, зачем мы сюда приехали, — отвечает Бен. Все, что он знал, до того, как уехал, было заменено рисунком, фотографией, лозунгом.
«Мы потеряны», — думает Флоренс.
Этот вечер Бен проводит в барах. Это места, куда приходят выпить его друзья художники, в одном из баров меню написано прямо на стене. Сейчас он у Сэма в Вест-Сайде. Сэм — поэт, и… бармен. У него болят ноги оттого, что он всю ночь проводит за стойкой, и он носит тапочки на войлочной подошве. Бен сидит на стуле, который слишком высок и слишком изящен для того, чтобы быть удобным.
— Посмотри, они опять начали пить, — говорит Сэм, протягивая Бену четвертый бурбон.
Он имеет в виду посетителей, но Бен отодвигает стакан от края стойки. Он желает сливовицы, но у Голди этого нет. Он вспоминает Рим, ему хочется попробовать ликер из артишоков и укропа, удивительный на вкус, хочется малины, шнапса со вкусом маленьких желтых слив.
— Ну? — спрашивает Сэм. Он проявляет такое сочувствие, что Бену кажется, что все его проблемы не столь уж велики. На нем старое пальто, шея замотана шарфом. Сэм считает Бена элегантным. Ему тоже хотелось бы обладать такими аристократическими манерами; ему хотелось бы знать, как этого можно достичь. Сэм честен и правилен, и всегда остается молодым.
— Я никогда не видел тебя здесь так поздно, — говорит Сэм.
— Сюда противно добираться, — говорит Бен. Он знает, что такое шторм и наводнение, грязевой поток и землетрясение, но ядовитые испарения на улицах зимой все еще пугают его.
— Тебе нужно привыкнуть к подземке, — говорит ему Сэм.
— Никогда, — возражает ему Бен. — Жизнь слишком коротка.