Дочь… Внучка… У меня есть семья… Это единственная мысль, что билась в моей голове, пока я не заметил, что к моим девочкам несётся трехголовая тварь. Ну нет! Взмах крылом, холод льда. Вот так, встав каменным изваянием на защиту своих крошек, я чувствовал отчаяние и страх своей дочки. Чувствовал, как от всего пережитого у неё резко проснулась магия. Да, именно проснулась, что очень странно. Ведь магия просыпается еще в детстве. Я хотел посмотреть, подойти, обнять, помочь, но не мог. Вот уже дыра в боку и крыло так себе, но это ничего, я смогу. Про себя я пообещал, что мои девочки больше не познают всего этого ужаса. Всё сделаю для их счастья. Любой ценой.
В пылу битвы не сразу понял, что произошло. Вот были твари, и вот от них осталась горстка пепла. А по всей степи распространяется голубое пламя? Что это? Оглянулся и заметил, что это странное пламя – проснувшаяся магия моей малышки. Она словно в трансе, с бешеным взглядом смотрит, как её магия поглощает всех монстров. Невероятно. Только фениксы были на такое способны. Но ведь у них было обычное пламя. Не время, потом мы со всем обязательно разберёмся, а сейчас нужно заняться дочкой. Краем глаза заметил, как от нас на помощь другим умчалась черная тень. Сменил форму и поспешил к малышкам. Взгляд дочки прояснился, она чуть улыбнулась и отключилась. Успел подхватить, что б не упали. Прижал к груди сразу обеих. Боги, спасибо.
– Ваше Величество, – к нам приближался Верховный. – Это они?
– Да, Архон, разберись тут со всем. Я перенесу их в замок и отправь ко мне в покои лекаря.
– Будет исполнено, Ваше Величество, – тут он замялся, глядя на моих девочек. – Рон, но как?
Я понял, о чем он хотел спросить, но не знал ответов. С блаженной улыбкой лишь пожал плечами и покачал головой, давая понять, что это не важно. Открыл портал в собственные покои. Моим девочкам сейчас просто необходимо как следует отдохнуть. А потом мы поговорим и всё выясним.
Надо же, внучка… У меня есть внучка!
Яна
Мне снился сон. Я брела по дорожке в каком-то саду. Вокруг было очень красиво. Яркие, совершенно незнакомые цветы и деревья. Причудливые формы и цвета завораживали своей красотой, изящностью и необычностью. Ощущение глубокого умиротворения окунуло с головой в водоворот наслаждения и покоя.
Я во все глаза рассматривала окружающую меня красоту и чувствовала себя, словно дома. Странное чувство для человека, который большую часть жизни прожил в детском доме. Для меня дом – это моя дочь, мой маленький лисенок, но ведь её тут нет. И всё же, было очень спокойно и уютно… И безумно любопытно. Вот тот цветок очень похож на бабочку, кажется, лишь одно прикосновение, лишь нежное дуновение ветерка и улетит. Но нет, остался. А ощутив аромат, замычала от наслаждения. Запах был чем-то похож на наши пионы. В детстве я часто убегала из приюта в парк. Там были огромные кусты пионов. Я могла часами сидеть рядом с ними, вдыхать тонкий, сладкий аромат и читать. Вот и сейчас я будто на мгновение перенеслась в те солнечные, погожие и такие тёплые дни. Там мне было хорошо, легко и спокойно.
А вон там цветы очень похожи на земные незабудки, только крупнее и с серебряными причудливыми узорами на лепестках. Словно Морозко только-что посеребрил их своим волшебным посохом. Я долго гуляла по необычному саду, наслаждаясь всеми красотами природы, и вышла к беседке. Белая, кованная. Со всех сторон её оплетали красочные цветы, словно из сказки. Не удержавшись, с радостным писком забежала внутрь и тут же застыла от изумления.
– Здравствуй, доченька, – внутри меня встретила очень красивая девушка. Золотые волосы волнами спадали на плечи, ярко-оранжевого цвета глаза смотрели, казалось, с любовью и беспокойством. Маленький, чуть вздернутый носик, губки бантиком и два огненных крыла за спиной. Казалось, они были сотканы из чистого пламени. Девушка была одета в белое, длинною в пол платье. Что сидело на ней идеально, подчёркивая стройность, женственность и нежность её фигуры. Очень красиво. И тут до меня вдруг начал доходить смысл сказанных ею слов. Кто, простите? Нет, не может быть…
– Простите, вы, наверное, ошиблись. Я никогда не видела своей мамы, но моя мама умерла при родах, – сказав, я отвернулась. Всегда, когда думаю о маме, о том, что она отдала жизнь за меня, не могу сдержать слез. Вот и сейчас одинокая слезинка скатилась по щеке… Всегда было обидно, что я так и не увидела ее. Что она пожертвовала собой ради меня, незнакомого ей ребенка. Я всегда старалась быть достойной ее жертвы. Но разве можно быть достойной, когда ты сирота, никому не нужная и вечно одинокая?