– Не получат. – С этим центурионом можно говорить свободно. Хотя бы о боях. Не убивать друг друга – тоже оговорено. – А что с квиритами? Перепились с полудня?
Обычай валять дурака после двенадцати дня так и остался для Тенмара признаком глупости. Квиринского плебса. И не только его.
– Да нет, – центурион нахмурился. – Там виргинку поймали с полюбовником. И как раз перед вашим боем казнят.
Только этого не хватало! Вальдена можно оставить. Николс тоже ничего нового не увидит. Но Сержу там не место. Хоть связанный и с кляпом, но останется в казарме. В другой раз с другом пофехтует.
– Полковник! – стражник из десятка центуриона почтительно замер в трех шагах. Почтительно? – Полковник Анри Тенмар, вас хочет видеть генерал Поппей Август.
2
Есть в мире вещи неизменные. Например, отвращение при лицезрении генерала Поппея Августа - Кровавого Пса.
Анри едва сдержал усмешку. Представил лицо генерала - если пленный офицер обратится к нему данным врагами прозвищем. Дескать, язык плохо выучил. Думал, это - почетный титул…
Увы, такая шутка уместна для лейтенанта. Не для подполковника, рискующего не только своей шкурой, но еще и тремя сотнями чужих. Которые ему далеко не «чужие».
– Подполковник Тенмар! – Лицо резко обернувшегося к Анри красы и гордости квиринской армии вряд ли могло быть злее. Даже прочти он мысли пленника. – Вы уже слышали о случившемся в Сантэе?
Центуриона мог подослать и сам генерал, но это - маловероятно.
– Вы о краже воды из Сантэйского водопровода?
Новость прошедшей недели. Впрочем, в казармах ее обсуждают до сих пор. Эвитанцы так и не смогли толком понять. Вода – практически общая и ничья. Так почему ее воровство приравнивается к убийству?
Генерал досадливо поморщился. Явно не понимает - издевается собеседник или нет.
Видимо, выбрал второе. Потому что зло дернул плечом:
– Стал бы я лично вмешиваться - из-за суда над придурком, которому воды мало!
А по закону – нужно. Но когда же тут менять законы - если они вместо этого «Величеств» меняют раз в месяц?
А гвардии - не до законотворчества. Немудрено, что Всеслав разбил их в пух и прах.
Впрочем, тут злорадство - неуместно. Тенмара и его товарищей он тоже разбил. Два года назад…
– Речь об оскорблении богов… – начал генерал. Но оборвал сам себя:
– Служившая Вирге дура не могла подождать двадцать лет!
Сами виноваты. Нечего отбирать по знатным семьям маленьких девочек. И заставлять их по двадцать лет служить закосневшей в девичестве Вирге. После крещения для приличия объявленной святой Виргинией.
Любой взбесится - заставь его провести лучшие годы в монастыре.
Хотя молчал бы ты, эвитанец. В Квирине хоть через двадцать лет отпускают. А в твоей родной стране если уж запрут молиться - то навсегда.
– Короче… Виргинку и ее любовника казнят перед вашим выступлением. Чернь захочет еще крови. И она должна пролиться.
Кто, чернь?
– Эвитанцы не убивают друг друга. – Тенмар надеялся, что льда в голосе достаточно. – Это было оговорено.
– Я этого и не требую! – раздраженно рявкнул Кровавый Пес. – Убейте, кого хотите. Но кровь на арене должна пролиться!
– Кого хотим? – бровь Анри поползла вверх.
Как когда-то отца раздражала эта привычка! «Ты надо мной издеваешься?!» – рычал старый герцог Тенмар…
– Выберите любого гладиатора. Из любой страны! – Похоже, Поппей сдерживается из последних сил. – Хоть чернокожего рубийца! Кровь у всех одинаково красная!
– Ни я, ни мои люди не станут убивать никаких чернокожих рубийцев! – отчеканил Анри. Моля Творца или Темного – кто услышит! – чтобы сейчас хоть немного напоминать отца. В его лучшие годы.
«Никогда не сомневайся, что люди выполнят твой приказ. И они его выполнят. Никто не должен усомниться в твоих словах. И в первую очередь – ты сам!»
– Мы – солдаты, а не рабы. Это тоже оговорено.
– Будь по-вашему, – Поппей Август только что сквозь зубы не цедит. Ничего, прикажет другим. Не эвитанцам. – Да, еще, подполковник… Напоминаю, казнь состоится до боя. Приятного зрелища… солдат.