- У вас уже есть жених, сударыня. И вам это прекрасно известно. Он не отрекался от вас. Причина разрыва - отказ ваших родных. Но теперь, после смерти вашего батюшки…
Как же трудно врать, глядя в эти глаза! Даже если врешь не до конца…
В двух глубоких серых озерах - ни проблеска радости. Что же ей еще сказать? Что Роджер в квиринском плену помнит ее и любит? Всё равно она вряд ли увидит бывшего любовника вновь.
- Вам известно, почему мой отец отказал Роджеру Ревинтеру? – А Эдингем думал: еще тише и печальнее говорить невозможно.
- Мне известно даже, что больше года назад у вас, сударыня, родился ребенок. И его отец – Роджер Ревинтер, виконт Николс.
Вспышка радостного огня в двух серых омутах. Дрогнул уголок тонкого очерка губ. Затрепетали темные ресницы…
- Моя дочь - жива?! – В наполнившихся слезами глазах - безумная надежда. Сколько же боли и счастья сразу может поместиться в одном взгляде?! – Вы знаете, где она?! Говорите, не молчите!
Алан не знает. Но, возможно, знает Карлотта. И из нее необходимо это вытрясти. Потому как - не из матери же настоятельницы...
- Сударыня, именно это я и пытаюсь сделать. Найти вашу дочь. Я отвезу вас в семью жениха. Вы…
- Я смогу ее увидеть?!
Юноша едва не отвел глаза:
- Да, сударыня, вы сможете ее увидеть. Сможете ее растить, заботиться. Вы же ее мать…
- Я еду с вами! – тихий решительный голосок не дрогнул.
Взглянуть в бездонные серые глаза Эдингем больше не посмел. Они полны непролившихся слез и невыразимо-отчаянной надежды. От нее одной зависит – жить ли дальше или не стоит.
Роджер – дурак, что не стал за Эйду драться! Есть в подлунном мире вещи и люди, за которых сражаться можно и нужно. Всегда и везде.
Джерри – дурак, а Алан – мерзавец. Потому что Эйда - игрушка двух беспринципных семей. А он везет ее к тому, для кого она – вещь. А ее жизнь – ненужная роскошь!
Станет ненужной – едва найдется внучка Бертольда Ревинтера.
Никто не даст тебе растить твоего ребенка, Эйда. Роджер - в Квирине. А монсеньор легко сбрасывает лишние фигуры с доски. Вряд ли ты доживешь даже до лета…
- Вы любили Роджера? – не удержался Эдингем.
Пусть в ее жизни было хоть что-то счастливое! Что-то, что она сможет вспомнить, когда ее придут убивать.
И тут же одернул себя за глупый вопрос. Конечно, любила. Если родила от Роджера дочь. Пожертвовала добрым именем…
- А разве вам забыли сказать? – грустно дрогнули губы. И искривились в усмешке. Враз сделавшей Эйду старше. - Я – военная добыча. Мой отец был вне закона…
Был, но… Есть же законы чести, рыцарский кодекс войны…
Фигура, сброшенная с доски… Когда Эдингем отдаст ее Ревинтеру - напьется! Страшно.
Но правила игры придумал не он. И не ему их менять.
- Я готова, сударь.
Он не успел увернуться от светлого лучистого взгляда.
- Сударыня… - Всё сейчас летит к змеям! – Сударыня, вы уверены?!
- У вас приказ.
- Я не могу погубить вашу жизнь! – выпалил Алан. Отчетливо понимая, что сказал.
И что готов сейчас отдать. Дружбу, службу, да хоть самого короля вместе с его Регентским Советом!
И за что? Дурак!
- А зачем она мне? Губите, - грустно улыбнулась Эйда. - Если мне дадут хоть увидеть ее… Хоть знать, что она жива. Я же живу ради нее. Я готова, - повторила она. – Идемте.
5
- Ты предала нашу семью! – шипит Карлотта.
Карету нещадно трясет на ухабах. Отодвинуться от матери - некуда. При малейшем толчке их швыряет друг к другу.
- Ты предала честь нашей семьи!
- У нас давно уже нет ни чести, ни семьи, - спокойно ответила Эйда.
У Ирии получилось бы лучше. Но умная и смелая Ири погибла. Лучшая из сестер Таррент в мире ином, а самая никчемная - жива. Вместе с матерью, что могла спасти Ирию и не спасла.
Девушка прикрыла глаза, пытаясь отрешиться от всего. Особенно - от ядовитого голоса матери.
Жаль, нельзя увидеть дорогу, лес, холмы… свободу. Вдохнуть свежего морозного воздуха!