Трясущимися пальцами, я касаюсь груди. Мне не хватает воздуха, от чего я безудержно пытаюсь поймать ртом хоть немного кислорода.
-Раздевайся и проходи в зал, - Виктор говорит спокойно. – Поговорим.
Он закрывает двери, оставляя меня в коридоре. Он снова не заступился за меня. Не заставил извинится Мишель за свои слова. Ни сказал ничего, чтобы предотвратить ссору.
«Я никогда больше не назову его отцом, а её матерью. Ни за что».
Немного прихожу в себя, вешаю пальто на крючок в коридоре, и с всё ещё слабыми ногами, прохожу в зал. За моё отсутствие они сделали не значительный ремонт в самой большой комнате. Купили новый диван, переклеили серые обои и на новые повесили семейную фотографию, где не было только меня. Значит, не только я, решила вычеркнуть их из своей жизни, но и они с лёгкостью позабыли обо мне.
-Садись, - дядя указывает на противоположный от себя диван, на котором уже восседала Линда. – Как у тебя дела?
-У меня дела? – переспрашиваю я.
«Он смеётся надо мной?»
Усаживаюсь на максимально удалённое от Линды расстояние и отвечаю на поставленный вопрос.
-Я перенеслась в другой мир. Поступила в странную школу, упала с тридцать пятого этажа, потом взлетела. Чуть не была поджарена на свалке внутри школы. Влюбилась. Дважды. Периодически узнавала о себе всё больше нового. Познакомилась с бабушкой, после чего меня снова чуть не поджарили. Потом меня жестоко использовали, а сейчас я сижу тут с вами и выслушиваю какая я дрянь. Дела просто отлично, дядюшка. Спасибо, что спросил! – на одном дыхании выпалила я.
Линда смотрит то на меня, то на своего отца, плотно сжимая челюсть. Было видно, как она хочет, что-то сказать, но по известным только ей причинам, продолжает молчать.
— Значит, ты уже знаешь, что я твой дядя, - говорит Виктор, выключая работающий всё это время телек. – Это очень упрощает мне всю задачу. Как там мама?
-Ты о бабушке, которую я из-за тебя считала все эти годы мёртвой? – язвлю я. - Она в полном расцвете сил.
Вся моя прежняя неуверенность испарилась в мгновение ока. И даже, когда я услышала приближающиеся шаги тёти, ничего не изменилось.
-Как ты смеешь так с нами разговаривать? – кричит Мишель, нависая надо мной тучей. – Ты хоть знаешь сколько мы лет потратили, воспитывая тебя?!
-Мишель, уймись! – прикрикнул на неё отец. - Её реакция вполне логична. Мы не можем запретить ей злиться.
-Не можем?! – продолжает Мишель, выпрямляясь. – Да, она никто в этом доме! И пока она находится здесь у неё нет права голоса!
-Я уйду, не переживай, - отвечаю я. – Я здесь не ради тебя.
-Да как ты?!– она запрокидывает руку, чтобы ударить меня, но на удивление всем происходит, что-то действительно не обычное.
Линда, любимая дочка Мишель, встает перед нами, перехватывая руку матери.
-Отпусти меня! – вырывается та. – Какого чёрта ты делаешь?
-Мам, хватит, - тихо произносит Линда. – Чего ты этим добьёшься?
Ошарашенные глаза тёти бегают по лицу старшей дочки. Даже дядя был поражён поведению Линды.
-Разбирайтесь сами, - плюётся тетя. – Я уйду, если вам так этого угодно. Под одной крышей с этой дрянью я не останусь. - Говорит она и, надев на себя будто приготовленную заранее одежду, покидает квартиру, предварительно хлопнув дверьми.
Повисает минутное молчание.
Слышно только глубокое дыхание Линды и хруст её пальцев. Именно Линда всегда была на стороне Мишель, и сейчас двоюродная сестра испытывает огромный стресс на фоне их первой стычки.
-Я тоже хотела поступать в «Шторм», - говорит наконец она. – Не было никакой школы заграницей, как думали вы с Рони. Я даже предлагала старшие школы магии в других странах, но мама была категорически против.
-Ты же знаешь, Линда... - начинает дядя, но сестра перебивает его и заканчивает фразу самостоятельно.
-Мы не можем покидать землю, иначе всей нашей семье не поздоровится.
-Но что тогда случится? – спрашиваю я, искренне не понимая.
-Венера, мы скрывали тебя восемнадцать лет! – всё так же спокойно, отвечает она. – Мы автоматически преступники.
-Вы тоже считаете, что мои родители не просто погибли в темнице? Боитесь повторить их судьбу?
Дядя опускает голову, скрепив руки в замок.
-Вильям просил сберечь тебя любой ценой. Эта была последняя фраза, которую я от него слышал. А после прямо на моих глазах его и Дакоту схватили стражники и больше я не видел и не слышал о них до сегодняшнего дня. Я не знал живы ли они, но теперь от тебя знаю, что мертвы. Я догадывался, но не хотел в это верить. Я любил брата. Очень любил.
По спине пробегают мурашки. Ещё никогда я не видела Виктора таким открытым и разговорчивым.