— Рассказывай, Янко, с чем пожаловал, — заговорила она сразу же, как Юстына поднялась на ноги и ушла в кухню за едой. — Расскажи, как там живут-не тужат нынче в Боровице. Расскажи, как ушёл Штефан.
И Янко принялся рассказывать. Спокойно, постепенно, неторопливо и честно. Рассказал всё, что знал, чему сам был свидетелем. Лишнего старался не добавлять, а говорить только по делу.
Не умолчал и о неудавшемся зареченьи своём, и об удивительном воскрешении Каталины, и, конечно, о том, как не сумел он спасти свою возлюбленную, как сначала погибла одна её подруга, а затем и Штефан с Агнешкой.
— Один я остался. Совсем один, — закончил свой рассказ Янко.
Тарелка горячего супа, которую поставила перед ним на стол приёмышка, уже успела остыть. Сама же Юстына сидела рядом с Янко, ловя каждое его слово. Она, как зачарованная, неотрывно глядела на юношу, то ли не веря его россказням, то ли напротив — веря всей душой.
— Чего ж ты хочешь? — поинтересовалась Космина скрипучим надломленным голосом, в котором словно бы слышался сдавленный смех.
— Вернуть мою любимую, — твёрдо заявил Янко. — Вернуть мою Агнешку.
— Никто не вернёт её из Нави, — вмешалась в разговор Юстына. — Нет оттуда хода.
— Агнеш здесь, — скрипнула старуха. — Не ушла. Не упокоилась…
Она прислушалась к окружающему пространству и ничего не произносила несколько минут. Только тихо улыбалась неподвижными бельмами своих потусторонних глаз.
— Ежели она тут, — сказал Янко, — есть ли способ нам быть вместе?
— Есть, — мягко ответила старая вештица. — Есть такой способ. Есть. Но для него требуется одно средство. Редкое. Очень редкое. Что не только редко растёт, но и прячется хитро от каждого, кто желает его найти.
— Что за средство?
— Хладная рута, — Космина повернула лицо к огню и по-барсучьему принюхалась к тлеющим поленьям. — Растёт на Гиблом болоте, цветёт под снегом…
— И охраняет её Багник, — подсказала Юстына.
— Но ты, Янко, сможешь добыть пару соцветий… Обязательно сможешь, — уверенно добавила старая вештица. — Проложит путь к хладной руте лишь тот, кто чист в помыслах и делах. А ты, Янко, чист. Как тот самый снег. Чист и бел. Тебе нечего бояться.
— Я и не боюсь, — заявил Янко, хотя страх он всё-таки немного ощущал.
Но это и впрямь не имело особого значения и никак не могло повлиять на его решимость идти хоть за рутой, хоть за чем угодно, хоть на болото, хоть к Багнику.
— Вот только… — тихо обронила Космина и смолкла.
— Ну?.. — встрепенулся юный мольфар. — Говори, раз начала. Чего в оплату хочешь? Крови?..
Он почувствовал, как цепкие пальчики Юстыны обвили его запястье, и непроизвольно вздрогнул.
— Сначала принесите хладную руту, — чеканно и без тени улыбки возвестила Космина, — а там уж разговор будем держать об оплате.
— Принесите?.. — удивился Янко.
— Пойдём вместе, — с придыханием пообещала Юстына.
И от звука её воркующего голоса у Янко побежали мурашки по всему телу. Он осторожно и как бы незаметно убрал свою руку.
— Один справлюсь.
— Не справишься, — заверила Космина. — Заплутаешь в болотах и назад не воротишься. А Юстына легко тебя проводит туда и обратно. Ты только держись к ней поближе.
Бельма неожиданно сверкнули, отразив в своей белой мути несколько взметнувшихся искр из очага. И Янко на миг почудилось, что где-то за молочной плёнкой всё-таки присутствует зоркий взгляд.
— Ложитесь спать, дети, — велела старуха. — Ранёхонько вам завтра вставать. И помните, что вернуться вам непременно нужно к завтрашней полуночи. Не позже.
— Почему? — спросил Янко, хотя, кажется, и так уже знал ответ.
— Иначе Агнешка застрянет между миров живых и мёртвых. И, может, уже никогда не признает ни чужих, ни близких. Идите спать, дети. Идите. Идите…
Глава 27
Юстына потянула юношу за собой. Он поднялся со стула и, будто пьяный, пошёл следом за девушкой. Голова металась и дурела, но Янко то и дело одёргивал себя, запрещал забываться.
Как только вошли в спальню, он живо рванул к кровати, наскоро разделся, улёгся в постель, отвернулся к стене и замер, притворяясь, что уже заснул. Однако присутствие рядом живой девицы здорово будоражило, да ещё так, как Янко никогда бы представить себе не мог.
Юстына, как назло, никуда не уходила. Даже спиной Янко ощущал на себе её взгляд, что окончательно отнимало любую возможность спокойно заснуть.
— Чаму не ложишься? — проворчал из-под края одеяла Янко.