— Тебя это действительно волнует? — голос Галадриэль по-прежнему звучал глуше обычного и чуть дрожал, но искры прежней решимости зажглись в глазах, вернув щекам легкий румянец. — Нам нужно спешить. Ей уже лучше, видишь? Идите, я догоню. — Владычица мягко обняла Силмэриэль за плечи, заглядывая в почти лишенные зрачков глаза, и подтолкнула к сильнее, чем обычно, сгорбившемуся Гэндальфу. — Тебе будет лучше без него, правда.
Стараясь не касаться испортивших полированную поверхность кровавых разводов, Владычица неожиданно спокойно положила в шкатулку отрезанный палец, лишь чуть поморщившись от безотчетной брезгливости.
— Только прикажу кому-нибудь из слуг отдать это хозяину, когда он вернется.
***
Слабее и бесполезнее аданов только их мечи. Проклятье!
Неприятно тяжелый и неудобный для левой руки меч столкнулся в воздухе с призрачным клинком и беспомощно отскочил в сторону, как от магического барьера, едва не улетев в Андуин. Пальцы не разжались лишь потому, что мгновенно онемели от пронизавшего ладонь жгучего холода.
Как далеко зайдет летающая тварь в подчинении ему, способна ли биться против создателя и прежнего хозяина? Майа отшатнулся в сторону, пытаясь выиграть время — сковавшая пальцы болезненная слабость отступала слишком медленно — чтобы дотянуться до сознания существа, нужна была пара мгновений покоя и безопасности… до смешного мало и невероятно много.
Фарамир, отвлеки их!
Вряд ли адан решится это сделать… или почти сразу погибнет, попытавшись. Колющая ледяными иглами боль свела судорогой онемевшие пальцы, отбирая силы и мешая сосредоточиться. Поддерживаемые черным чародейством Майрона живые мертвецы оказались гораздо сильнее, и менее подвластны не до конца вернувшимся силам, чем он рассчитывал… с болезненно ранящей самолюбие реальностью осталось лишь смириться, и срочно придумать, что делать. Чем быстрее, тем лучше.
Еще пару мгновений назад — затуманенное холодом и непрошеной тревогой сознание потеряло счет времени — отражавшая лишь безмятежную синеву осеннего неба Великая река потемнела от орочьих плотов и лодок. Безрассудно ввязавшийся в смертельную игру в прятки с кольценосцами братец некстати взглянул на оскверненную переправляющимися воинами Майрона воду и, вздрогнув, споткнулся о разрубленный пополам шлем.
Защити его!
Уверенности, что летающая тварь поймет и послушается, не было никакой, также как и здравых мыслей. Рука сама поднялась, целясь в бывшую тысячелетия назад человеческим лицом пустоту под капюшоном — ударить в грудь было разумнее и не так больно, но назгул сохранил бы свою омерзительную нежизнь.
Давно истлевшие мертвецы должны рассыпаться черным пеплом, а не служить Майрону и пугать его дочь — даже если за удар придется заплатить мучительной болью от пронзивших ладонь ледяных игл. Назгул отшатнулся, поднимая меч, но моргульский клинок не успел преградить путь человеческому. Да!
Получи великий дар Эру людям… сдохни уже.
А он наконец получит свой… в Минас Тирите. Пересилившее боль удовольствие сладко сжало сердце, заставив замереть, как от любви. Почти как от любви. Силмэриэль бы порадовалась, что проклятых тварей стало меньше, а скоро не останется совсем. Порадуется… уже сегодня в Белой крепости. Коварно заползший в душу страх больше не увидеть ее — всего лишь проклятие, ставшее сильнее и мучительнее дара от долгого ожидания и неизвестности.
Майа прикусил губы, глядя почти невидящим взглядом на придавленный телом павшего воина меч, сил нагнуться и поднять его пока не было. Навязчивые и опасные рядом с врагом мысли не получалось контролировать — он исцелится только в Минас Тирите, когда все окажется неправдой.
Не наделенная в отличие от настоящих драконов разумом тварь, надсадно шипя, сбила оставшегося кольценосца с ног ударом шеи… серьезно вредить бывшему хозяину она не могла, или боялась. Но нанести последний удар задетому моргульским клинком «брату» все же не дала. У адана еще есть шанс, возможно — отравленное лезвие не сломалось, оставив в ране смертоносный обломок, а лишь скользнуло по левому боку. Если назгул не добьет его, или не… Да, провалиться им всем в Пустоту до конца мира!
Ощетинившиеся длинными копьями и кривыми орочьими мечами лодки огорчительно быстро достигли середины Андуина, и неслышно скользящие над ними крылатые тени могли быть только… Неважно, как, главное, что вовремя, восстановившаяся сила обожгла пальцы, сбросив оковы мертвенного холода. Меч павшего воина… его и мечом назвать нельзя, раз даже клинки правителей Гондора отвратительно жалкие железки, завибрировал в ладони, светясь пронзительно-голубым светом. Уцелевший кольценосец скрылся за развалинами, оцарапав на прощание слух злобно-разочарованным воем.
Назгулы совершили ошибку, оседлав подобных драконам существ, ещё помнящих сотворившего первых из них. И подвластных неизбежному отвращению всего живого к мертвому и истлевшему. Майа отбросил ненужный меч в сторону, непроизвольно отряхнув пальцы, как от чего-то гадкого, и приложил ладони к земле, незаметным движением опустившись на колени. Летающие твари хаотично забили крыльями и завертелись в воздухе, отдаляясь от переправляющегося отряда.
Великая река размеренно пульсировала, перекатывая низкие волны, в такт движениям пальцев. Это заберет слишком много сил, возможно, даже все, но не жалко. Лишь бы прихвостни Майрона не вернулись прежде, чем они восстановятся.
Почти забытое ощущение власти над материей прояснило и странно затуманило разум, отодвинув за грань восприятия все остальное. И даже почти не позволило насладиться видом барахтающихся в воде темных тварей, выброшенных поднявшейся невиданной волной из опрокинутых лодок. Взбесившиеся воды Великой реки кружили и швыряли их, как скорлупки, засасывая в водовороты и яростно выплескивались из берегов, смывая разбегающихся орков.
***
— Хвала Эру…
Ну что за… и так плохо, как аданам наутро после пира.
Хвала…тьфу, проклятые аданы, никому, его не может тошнить, как перебравших прокисшего вина гондорских вояк. Более гадкого пожелания Фарамир нарочно не придумал бы. И что… память вернулась, почти физически ощутимо ударив в голову. Темнота прорезанной огнями многочисленных орочьих костров ночи поразила томительно тревожным ощущением потерянного времени. До неё же ещё очень долго… было.
— С чего ты в обморок упал, братишка, дракона, что ли, испугался?
Отбившаяся от прежних хозяев летающая тварь действительно маячила чуть поодаль, опустив голову на по-змеиному гибкой шее к земле. Видимо, собиралась поужинать кем-то из погибших, орком или аданом, ей без разницы.
— Она все вокруг тебя ходила, мордой тыкалась, как поцеловать хотела.
Еле живой после соприкосновения с прошедшим по касательной моргульским клинком гондорец прислонился к стене, побледнев еще больше. Попытка неудачно пошутить стоила ему последних крох оставшихся жизненных сил. Если блеснуть остроумием в ответ, оставив падающего с ног братца здесь, армия Гондора немного потеряет.
Майа с трудом встал, прижимая ладонь ко лбу, так голова раскалывалась чуть меньше. Больно режущая заслезившиеся от яркого света полнолуния глаза луна клонилась к окрасившемуся изумрудно-зеленым горизонту — ставшие еще многочисленнее отряды Мордора ждали лишь окончания находящейся на излете ночи. Он задержался слишком надолго, поднявшая воды Андуина до вершин полуразрушенных башен Осгилиата штормовая волна забрала все силы без остатка.
— Нет времени ждать, пока ты наешься, — неБоромир равнодушно взглянул на недвусмысленно чавкающую и хрустящую тварь — судя по испачканной в крови морде явно не травкой. Кто бы сомневался… а Фарамир очень кстати сознание потерял. — В битве наверстаешь, или в крепости, если совсем невтерпеж, только воинов не трогай. И осторожно, братец расстроится, начнет мечом махать, когда увидит. А ты мне еще нужен.