— Разве что так! — сказала старуха и взглянула на Фирузу. Усталая девушка спала, положив голову на подушку рядом с бабушкой. Старуха шепотом сказала:
— Ну что ж, Ахмед-джан, иди и ты спать, поздно уж.
Водонос попрощался со старухой, вышел со двора и опустил за собой деревянную задвижку на воротах.
Утром Фируза проснулась поздно, солнце уж давно взошло. Сначала она обрадовалась: значит, бабушка выздоровела, встала и возится уже сама по хозяйству. Но вдруг ей стало страшно: а может быть, бабушка вышла и на дворе ей стало плохо, она упала и лежит? Почему ее не слышно, почему она не напевает, как обычно, не бормочет что-то себе под нос?
Фируза вышла во двор и позвала бабушку. Ни звука. Заглянула в кухоньку, в сарай — нигде нет, выглянула на улицу. Подумала немножко и толкнулась в калитку к соседям — во двор ткача Гуломали. Тут она увидела старуху. Дилором сидела на айване и разговаривала с соседкой. Она встретила внучку улыбкой:
— Что, проснулась и не нашла меня? Куда девалась — на небо улетела или сквозь землю провалилась? Нет, ягненочек, я еще жива и готова тебе служить. А пока ты спала, зашла соседей навестить.
Фируза поздоровалась с женой ткача и спросила, где дочка Зулейха, ее подруга.
— Подружка твоя пошла проведать отца в мастерскую. Вот уже три дня, как отец не приходит домой.
Фируза удивилась. Дилором встала.
— Ничего, не беспокойтесь — наверное, у него много работы перед праздником. Хозяину нужно больше товару, вот он и заставляет мастеров работать днем и ночью, не отпускает домой.
— Пусть бы так, но хоть бы зашел разок — сказал, мы бы и не беспокоились.
— Ну вот Зулейха побежала к нему, она все узнает, — промолвила Дилором и пошла к себе. У калиточки она оглянулась: — Вернется Зулейха — сообщите, что с отцом.
Старуха велела Фирузе заварить чай, и они сели завтракать. Потом Дилором сказала внучке, чтобы та шла в школу и не беспокоилась о ней, нынче она отдохнет хорошенько и завтра будет совсем здорова.
Фируза не хотела уходить. Бабушка настояла, девочка собрала книги, накинула паранджу и вышла из дому.
Старуха Дилором убрала посуду и только собиралась подмести комнату, как пришла Зулейха. Она сказала, что отец ее жив-здоров, только ему приходится работать. Дилором была права: по случаю наступающего праздника Курбан-бай потребовал много шелка от своих ткачей.
Зулейха отобрала у нее веник, подмела комнату и двор, собрала сор в уголок и ушла. Дилором помолилась, собралась прилечь, как кто-то постучал в ворота. Вошли две женщины, одна из них несла на голове поднос с угощением. Недоумевая, старуха поднялась навстречу незнакомым посетительницам. Они сняли паранджи и приветствовали хозяйку. Вошли в комнату, поставили поднос на пол и расцеловались с Дилором. Она сложила их паранджи в нишу и пригласила женщин сесть. Одна из них оказалась сестрой Бако-джана, лощителя тканей из квартала Бобониез, другая — известная в округе сваха, устроившая уже немало свадеб. Видно, они собрались идти сватать кого-то и зашли посоветоваться. Гостьи уселись и промолвили, как полагается:
— Где мы прошли, пусть беда не пройдет, пусть за нами праздник придет и да сбудутся все наши желания. Аминь!
После обычных расспросов о здоровье Дилором заглянула к соседям, позвала Зулейху и попросила ее поставить самовар.
— Моя Фируза ушла в школу, — извинилась она. — Когда внучки нет, мне помогает ее подружка.
— Фируза-джан уже, верно, совсем взрослая стала? - спросила сестра Бако-джана.
— Еще бы! — отвечала за старуху сваха. — Я как-то видела ее, когда она шла в школу, — взрослая девушка, кровь с молоком. Дай ей бог долгой жизни и благополучия, пусть она будет счастлива, и вам дожить до исполнения ваших желаний!
Дилором произнесла «Аминь!», теперь она поняла, что целью их прихода была Фируза. На всякий случай сказала:
— Вы, милая, кого-нибудь другого приняли за Фирузу. Моя внучка еще совсем ребенок: и ростом мала, и худовата.
— Ну, зачем вы так говорите? — возразила сваха. — Мы пришли сватать Фирузу, раз пришло ее время!
Старуха улыбнулась и, помедлив, сказала:
— Слава богу! Дождалась и я этого дня, и ко мне пришли сваты. Пришли сваты к моей единственной, к зенице ока моего, и я дожила до этого дня. Но кто же этот отважный человек, что не испугался людских насмешек и осуждения, решил посвататься к внучке Дилором-каниз, к девушке низкого происхождения?