Уже все разошлись, когда в воротах показался Хайдаркул с Дилором на руках, перед ним с фонарем в руках шел Асо, а рядом Фируза, закутанная в паранджу. Навстречу им попался Абдулла, главный слуга в доме Гапи-джана. Увидев Асо, он велел ему отдать фонарь Фирузе и вернуться в дом — дело есть. Асо просил отпустить его, чтобы помочь отнести Дилором, но Абдулэта не позволил. Ничего не случится со старухой, сказал он, завтра встанет здоровехонька, а сейчас некогда за ней ухаживать.
Асо отдал фонарь Фирузе. Старуха проговорила хрипло.
— Иди, сынок, ничего, придешь попозже…
Асо вернулся в дом. Хайдаркул со старухой и Фируза пошли дальше.
…И вот Дилором-каниз лежит на своей постели, бледная-бледная, глаза у нее полузакрыты, нижняя губа закушена, волосы растрепаны, руки бессильно свесились, пальцы сжаты в кулаки. У изголовья плачет Фируза, в ногах сидит Хайдаркул, низко опустив голову. Крошечная лампа, в комнате полутемно, тихо, только слышатся всхлипывания Фирузы.
Время почти не движется. Хайдаркул, охваченный отчаянием, тяжело дышит, ему кажется, что злой дух повесил ему на шею жернов его тяжестью. Три месяца он ждал этого дня, готовился отомстить своему врагу. Жил только для этого. Каждую ночь являлись ему жена и дочь в окровавленной одежде, протягивали к нему свои слабые руки, до рассвета призывали отомстить за них. На заре видение исчезало, и Хайдаркул клялся, что не умрет, пока не успокоит души дорогих ему покойниц, не исполнит их требования. Одного их палача он уже казнил. Лицом к лицу стал перед ним, назвал себя и убил. В ту ночь опять явились перед ним его любимые, радовались… но все же из глаз их струились слезы, — они требовали поразить главного их врага, который наслаждался жизнью, забыв о своем преступлении.
Нынче вечером все было готово для мести. Враг его был весел и беспечен, приближался к преддверию своего счастья, и рука мстителя должна была поразить его. Но, видно, небесам не угодно было, чтобы Хайдаркул отомстил. Не мог же он оставить умирающую старуху. Да и будь он там, у ворот, — все равно дрогнула бы его рука, ведь мысли его были отвлечены другим…
Дилором вздохнула, подняла палец над головой и показала на что-то. Фируза плакала и не заметила этого. Хайдаркул тронул Фирузу за плечо и сказал:
— Бабушка что-то просит. Фируза посмотрела на Дилором.
— Лекарство свое просит.
Старуха кивнула. Фируза достала бутылочку и дала старухе выпить из нее. Немного погодя Дилором стало легче, она закрыла глаза, и дыхание сделалось ровнее.
Через некоторое время она очнулась и посмотрела на Хайдаркул а.
— Не удалось тебе? — спросила она хриплым шепотом. Хайдаркул покачал головой.
— Побереги себя, — молвила старуха и, подняв дрожащие руки, помолилась. — Дай бог тебе победы! Да сбережет тебя господь! Будь отцом моей сиротке…
Хаидаркул нагнулся и приложил руку старухи к своим глазам.
— Матушка, дорогая! — только и мог он сказать.
И снова в комнате тихо, лишь слышно, как плачет Фируза. Старуха погладила ее по голове.
— Не плачь, ягненочек, не плачь. Просто я устала на празднике, вот посплю ночь и завтра встану как ни в чем не бывало. Успокойся, пусть дядюшка Хаидаркул пойдет по своим делам и не беспокоится о нас.
— У меня больше нет никаких дел… — возразил Хаидаркул.
— Нет, есть дело! Асо сейчас там, о нем надо подумать. Будь ему защитником и покровителем!
О, если бы мне взять его в зятья и потом умереть… Ну ладно, иди собери тарелки и котлы да потребуй с хозяев свою плату!
Хаидаркул стоял в нерешительности, но, увидев ясный взгляд старухи и ее улыбку, опять нагнулся и приложил ее руку к глазам.
— Я вернусь! — сказал он, уходя. — Я скоро вернусь. И Асо приведу с собой.
Было прохладно, приятный свежий ветерок веял над городом. Кричали петухи.
А в доме Оллоёр-би праздник шел своим чередом. Женщины со свечами и руках, с громкими песнями, возглашая: «Тысяча приветов!», проводили невесту в большую комнату за свадебную занавеску. В главной уже съели плов и убрали дастарханы, и перед имамом местной мечети, который сидел на почетном месте, поставили чашу с водой. После опроса двух свидетелей назначили квартального аксакала поручителем невесты. Имам прочел молитву бракосочетания. Получив согласие поручителя невесты и согласие жениха, имам торжественно вручил судьбу Магфират Гани-джан-баю. Чаша с водой обошла всех, и каждый отпил из нее глоток, желая и себе такого счастья. После этого жениха потребовали в ичкари.