Решаю умолчать про то, что сама непосредственно присутствовала при этом разговоре. Тогда Машка точно не отцепится. Пытать будет!
- Я вчера мимо пробегала, а там он стоит у ресепшн с документами… смотрит на тебя, как голодный волк на овечку, слюной давится.
Вспыхнув, прячу глаза под проницательным взглядом Соколовой.
- Да прям! - усадив Ксюшу на ковёр, разрешаю дочке взять зелёный карандаш, чтобы чиркать в старенькой книге. - Сдалась я ему... Что придумываешь?
- Шутишь, что ли?! – подруга недоверчиво щурится, выглядит обиженной. - Ты себя вообще когда в зеркало последний раз видела, а? Ожерельева?
Проходится выразительным взглядом по моим стройным ногам, нисколько не прикрытым коротенькими домашними шортами.
- Маш, не начинай! – отмахиваюсь, как от надоедливой мухи. – Сколько можно?
- Сколько нужно, столько можно! – огрызнувшись, заводит свою любимую песню: - Везёт, такая фигурка! - закатив глаза, Машка тянется ложкой к варенью в пиале. - Я вот вчера открыла банку сгущёнки, что б ложечку в кофе положить, а когда очнулась — скребу ложкой по дну, как Винни-Пух! Короче, такой фигуры мне не видать. Можно даже не стараться, – Машка отправляет за вареньем кусок хлеба вприкуску.
- Маш, да хорошая у тебя форма, - искренне не понимаю загонов подруги.
Да, не девяносто-шестьдесят-девяносто, зато какая она настоящая. Как я слышала говорил Завертяев: мягкая, русская красавица!
- Любишь на себя наговорить, - укоряю подругу.
- Ага, форма - круг, - смеётся заразительно всегда неунывающая Машка.
Не выдержав, улыбаюсь.
- Для такого, как Заверятев, годится, – соглашается все же чересчур критичная к себе Соколова, - а вот для рыбки покрупнее… типа нашего Лебедева… И вообще! - неожиданно выдаёт подруга, меняя резко тему на сто восемьдесят градусов. - Ты должна выйти замуж за босса.
- Чтооо?! – выходит намного громче, чем я рассчитывала. Даже рот от удивления приоткрываю. Маша и правда удивила!
- Ну так, сама подумай, – принимается убеждать подруга. - Жалко менять такую красивую фамилию - Ожерельева на абы какую, а вот Лебедева! Ты только послушай, - закатывает глаза, произнося с придыханием: - Анастасия Лебедева, - подруга показывает большой палец вверх. - Звучит во!
Будто по нервам разряд тока бьёт. Когда-то именно об этом я и мечтала. Лебедева Анастасия Викторовна - и правда красиво звучит. Откидываю эту мысль прочь, безжалостно вытираю об неё ноги.
— Вот любишь же ты глупости болтать, – злюсь на Машку и на себя, что слушаю всё это. Уши развесила!
- Ничего и не глупости, - почти правдоподобно обижается Машка. - Надо выходить замуж так, чтобы не приходилось работать, а если уж и приходится, то только для того, чтобы каждый день новыми платьями хвастаться перед коллегами.
В голове полная сумятица и я, идя на поводу чувств, осторожно спрашиваю у Маши:
- Маш, - нервно делаю глоток чая, - как думаешь, если мужчина в прошлом остыл и ушёл, а потом вновь намекает на отношения…
Машка, глядя в телевизор, деловито отвечает:
- Ну, если остыл, желательно похоронить, - зачерпнув очередную ложку с вареньем Машка отправляет ее в рот, щурится от удовольствия, - а то как-то не по-христиански…
- Ясно.
Подлив кипятка, грею пальцы о стенки глиняной пиалы. Будто сердце хочу согреть.
- А что это ты? - запоздало оживляется неожиданно подруга. Она наклоняет слегка голову набок, опаляя меня взглядом серых глаз. - Твой козёл объявился?!
Поднявшись с дивана, подруга идёт в сторону окна. Отодвинув штору, вглядывается в вечернюю улицу, будто моего бывшего хочет разглядеть.
- Да… нет, – мгновенно бледнею, даже заикаться начинаю. — Это я так - просто. Девчонки на работе болтали, вот я и…
- Ой, Наська! – перебивает меня подруга, хватаясь за сердце. Открыв пошире штору, вглядывается, щурясь, в темный двор. — Это что же?! Герда вернулась!
- Не может быть! – из моих рук чуть ли не падает полупустая чашка на ковер.
Ставлю ее поспешно на столик, чтобы не дай Бог дочку горячим не облить. Поднимаюсь на обмявших ногах. Неужели не шутит?
- Я тебе говорю! Поди сюда, сама глянь.
Только я уже в коридор бегу. На ходу пальто накидываю и дверь открываю. Сапоги! Сапоги чуть не забыла. Обувшись, на крыльцо, вылетаю:
- Герда!
Герда вернулась!
Глава 11
Глядя на то, как я спокойно кормлю дочку овсяной кашей, которую Ксюшенька успевает размазывать по рукам, стульчику и игрушкам, Машка спрашивает меня на полном серьёзе:
— Насть, ты принимаешь какие-то антидепрессанты?
Смеюсь вполголоса, потому что со стороны, может быть, так оно и выглядит. Целую Ксюшеньку в мягкие кудряшки, пока дочка увлечённо мнёт пальчиками мякиш от хлеба. До сих пор не могу понять, как так быстро из беспомощного кричащего комочка, моя малышка превратилась в самостоятельного человека со своим характером?