- Дион!
- Анна! Она прыгнула с моста.
-Давно?
- Только что…- ответ уже не был услышан. Ева искала в воде Слоут, которую течение унесло довольно далеко. Обездвиженное тело показалось на поверхности, и снова ушло под воду. Ева в размашку поплыла за ним. Рука снова дала о себе знать, но сейчас не время думать о боли. Надо ее спасать.
Дион стоял на мосту и наблюдал, как Алекс из последних сил плывет к его двоюродной сестре. Он об этом узнал два часа назад. Оказывается, мама и тетя Эмма не общались много лет, потому что тетя развела его родителей. А сегодня она высказала тете все, что о ней думала. Сказала , что та ломает жизнь всех, кто находится рядом с ней.
Сопротивляться течению было крайне сложно, но девочка смогла доплыть до Анны и схватить ее за локоть. Хотя и говорят, что тело в воде не имеет веса, Слоут была намного крупнее и тяжелее Алекс, тем более как груз, да еще против течения. Александриди посмотрела в сторону видневшегося берега. Они заплыли крайне далеко. Резкая боль пронзила правую лопатку. Ева начала терять сознание.
- Не сейчас, мы доплывем «напарница». Обязательно доплывем. – она говорила скорее себе, чем пострадавшей без сознания. Анна сползла как раз на правую руку, боль стала почти невыносимой. Синеглазая ундина плыла почти на автопилоте, загребая только левой рукой , как загипнотизированная, повторяя «мы доплывем», «все будет хорошо». Даже у самой кромки воды она все гребла. Бедная школьница уже не понимала, что творится вокруг, не чувствовала того, как их вынесли из воды у берега, положили на носилки, подключали системы, как привезли в больницу и делали операцию. Она все еще плыла и повторяла, что они доплывут, во что бы то ни стало.
Ева сквозь бред чувствовала чью-то руку. Чей-то такой же слабый голос, успокаивавший ее.
Диона трясло от страха. Он чуть не потерял свою девчонку и обретенную сестру. Сначала мимо провезли Еву под наркозом. На правой руке наложен гипс, на лице маска. Следом – Анну. В ту же палату. Ему разрешили тихонечко посидеть возле них. Картина, представшая его глазам, больно и сладко щемила сердце. Койку Анны поставили рядом с, лежавшей под наркозом, Алекс, она с трудом открыла глаза, повернулась к Еве, дотянулась и взяла ее руку в свою.
- Мы доплыли, Ева. Мы живы. Обе. – Слоут заснула, не отпуская свою спасительницу.
Хруст сочного сладкого яблока напряг рассеянное сознание Евы.
- Не мог бы ты не чавкать? – девочка театрально поморщилась, прежде чем окончательно открыть глаза и посмотреть на Диона. Парнишка опирался локтем на край больничной койки, сжатой ладошкой подпирая щеку. Он все также жевал яблоко и неотрывно смотрел на свою одноклассницу.
- Что смотришь? Соскучился что ли? – на последнем слове Дион поперхнулся, но не желая сознаваться, перевел тему.
- Между прочим, АЛЕКС, я не общался с тобой четыре дня. Я беспокоился.
- Да что ты!? – Ева игриво поддевала парня, заставляя его краснеть. – Это же ты на уроках сидел от меня подальше, на переменах куда-то уходил и вообще… - Попытка сложить руки на груди обернулась резкой натянутой болью в руке. – Ой!
- Ева!!!!
-Ха,ха, ха, ой, ха, ха. С каких пор я стала Евой?
Дион густо покраснел и надул губы.
- Да ладно тебе, Дион, я ж шучу. – Ева перестала улыбаться, и уже на полном серьезе спросила, – как там соревнования?
- Хорошо. Ваша школа снова в первых строчках рейтинга. – Гордо просиял Дион, и тут же потух.
- Я так понимаю, моей карьере конец?- он смущенно потер затылок. Что ответить своей подруге?
Словно дежавю, полные трибуны вокруг бассейна. Вспышки фотокамер, восторженные возгласы. На этот раз сборная команда объединилась с парной группой Анны и Евы. «Рождение ундины» обрел новую интерпретацию. Так гринбергская школа № 7 стала основоположницей нового направления – водный театр. Представление настолько понравилось зрителям и судьям, что никто не заметил, как тяжело далось последнее выступление самой «ундине» . Мастерски вуалируя дискомфорт Алекс, команда исполнила номер.
Толпа журналистов стояла возле пьедестала, поджидая девочек.
- Вы достигли небывалой популярности в своей школе. Хотите ли вы что-нибудь сказать?