– Малыш, неужели ты думаешь, что я бы так шутила над тобой? Я уверена, что это просто старая запись. Где ты вообще взяла этот альбом?
– Это вещь Жекеля.
– Ну вот, наверное... (Аква не могла придумать ситуации, в которой бы художник делал подобные записи) Наверное, это вообще кто-то левый накарлякал – смотри, какие буквы кривые.
– Ты же сама мне вчера сказала черным по белому: нет больше никого на станции. Кто же тогда мог взять в руки карандаш и так глупо испортить лист бумаги?
– Ну, ясен пень, что это сделали давно. Какое-то любовное письмо от малярши – с Жекелем заигрывала. Вот и все.
Пыл Сирены слегка поутих. Она попыталась взглянуть на послание в новом свете – такая версия показалась вполне жизнеспособной. Тем более, вряд ли бы няня зашла так далеко со своим розыгрышем.
– Так ты и вправду не писала это?
– Нет, малыш! – реакция Аквы выглядела искренней.
– Ну ладно, извини тогда. Я просто испугалась так... Тупо сидела и часами пялилась на эту дрянь.
– Бедняжечка! – няня обняла Сирену своими многочисленными руками.
– Не понимаю, как я могла пропустить это? Дуры кусок...
Аква предложила выпить горячего кофе с корицей и метнулась к плите, попутно усадив девушку на диван. Она копошилась в настенных шкафчиках и что-то рассказывала про художника. Сквозь плотные, тяжелые мысли пробивались обрывки в духе "голубой" и "евнух". В целом рассказ вился вдоль изгороди тайн, связанных с личностью Жекеля.
По прибытии чашки с дымком брать ее было уже некому: Сирена крепко спала, укрывшись клетчатым пледом. Няня поставила кофе на тумбу и бесшумно уселась напротив дивана. Несмотря на внешнее спокойствие, красный диод выплясывал чечетку – операционная система что-то активно обдумывала.
Когда глаза открылись, на часах было девять. Аква не отзывалась. Нагрев в микроволновке давно холодную чашку, Сирена отправилась взбадриваться на качели. Из-за неравномерного нагрева верх кофе был очень горячим, отчего мигом обжегся язык. От такого сюрприза кипяток еще и расплескался на пижаму.
– Чем занимаешься? – Аква откуда-то пришла и уже закрывала скрипучую калитку.
– Кофем обжигаюсь, – буркнула Сирена.
– И как? Бодрит?
– Ага, зрачки аж за брови повылазили. Где была?
– Поставила труп на оттаивание.
– Труп – это в смысле трупик? Или...
– Нет, это в смысле настоящий полноразмерный труп.
– Ничего себе! – воскликнула Сирена, пролив на сердечки еще пару капель.
– Ага, шутки кончились, моя дорогая. Дальше – только хардкор...
Сирена задумчиво повторила слова няни и вылила в рот нижние слои напитка, обделенные теплом микроволновой печи. По телу растекся терпкий букет корицы и коньяка. Сознание старалось сфокусироваться на ощущениях, чтобы вспоминать их потом – когда руки увязнут в холодных внутренностях.
После пары минут катаний ноги оперлись на фальшивую траву и зашагали к порогу. Сирене надо было принять душ и одеться – через полчаса ее ждал самый необычный опыт в жизни.
Двери в медблок снова были открыты – Аква дополнительно пораспахивала окна, чтобы избавиться от приторного запаха медикаментов и дезинфицирующих средств. Первый этаж освещался только дневными лучами, и няни здесь не было. Знакомое пение доносилось где-то снизу.
Сирена выглянула на идущие в подвал ступеньки: из-под толщи нержавеющей стали струился яркий голубоватый свет.
– Салют, – Сирена появилась на пороге морга, спрятав руки в карманы.
– Вот же ж блин! Совсем забыла, что тут холодно.
Дроид легко выдерживал экстремальные температуры – только экран мог слегка лагать. На "лице" появлялись пятна, разводы, иногда картинка и вовсе пропадала на время. Но важные системы функционировали без проблем.
А вот Сирена явилась в тонких бриджах и джинсовой жилеточке, надетой прямо на лифчик. В таком виде ее бы не спас даже плотный врачебный халат.
– Что, придется теперь домой возвращаться? – пожала плечами девушка.
– М-м-м, давай-ка лучше смотаемся наверх. Может, что-то подберем для твоих голых ножек. – Аква взяла Сирену за руку и повела вверх по лестнице.
Третий этаж выглядел вполне обжитым. Здесь был большой диван, вдоль стен ютилось несколько пустых кушеток. В углу, под потолком, висел крохотный телевизор, которым раньше развлекались дежурные врачи. Судя по паре письменных столов, здесь же занимались бумажной работой, а возможно, и принимали пациентов.
– Так, что тут у нас, – нянин голос звучал приглушенно из-за обилия вещей в гардеробе. Она зарылась в рощу плечиков и щупала каждый наряд, как перекупщик на оптовом рынке.