— Я справлюсь с допросами, — прямо сказала я и заглянула в глаза отца. — И я не шутила, когда сказала, что помогу с клятвой.
— Не сейчас. Пока рано, — отмахнулся он. — Лучше молчи и… в родовых хрониках есть про флористов из рода Войтовых. Почитай перед сном, чтобы в случае чего иметь оправдание.
Я кивнула и потянула отца к выходу. Мы уже сказали друг другу всё что хотели и даже больше. По крайней мере, мы разобрались с отношениями: я узнала, что отец не хотел моей смерти и только казался холодным. А он понял, что я на его стороне. Это дорогого стоит.
Перед тем как покинуть подземелье, отец дал мне несколько книг. Я заглянула в них и усмехнулась. Андрей Войтов перестраховался — в записях были заклинания магии земли, направленные на растения и вообще на природу. Зачем-то среди книг оказался словарь известных слов Древних.
Оказывается, когда Глава рода заботится о семье — это очень бодрит. Теперь я чувствовала и знала, что за моей спиной стоит тот, кому действительно не плевать на меня.
Настроение стремительно поднялось, я даже зажмурилась от давно забытого ощущения счастья. Войтовы — крепкая семья. Пусть у каждого свои игры, маски и методы, но мы — семья.
Не стоило мне лезть на передовую, но прошлое не изменить. Знаю, что после моего участия в битве на меня обратят внимание даже те, кто никогда не знал о Ярине Войтовой. А те, кто уже давно наблюдает за нами, ждут, когда мы ошибёмся и упадём.
Завтра снова идти в школу — неделя больничного закончилась, как и выходные. Я должна быть готова к вопросам. А ещё я должна выглядеть безупречно. Так, чтобы даже самые злые языки захлебнулись собственным ядом.
Так что сегодня меня ждёт парикмахер, которого я вызвала накануне нападения Свиридовой, примерка нарядов, которые прислали, и… целебные мази. Целитель очень настаивал. Он бы вообще меня засунул в ванну с мазью и держал там, пока кожные покровы не придут в норму, но кто бы стал его слушать? Уж точно не я.
Поднимались из подземелья мы под ручку — я от слабости едва держалась на ногах, а отец вдруг начал изображать заботливого папочку. Как будто мне в шестнадцать вдруг резко понадобился любящий отец, а до этого он был не нужен. Но попытку сближения я оценила, возмущаться не стала и даже пару раз прижалась крепче — якобы от слабости.
Все мы иногда совершаем ошибки. Главное, чтобы мы могли их признать и хотя бы попытаться исправить. Уж кто-кто, а я точно знаю, что ошибаться может каждый. Даже те, кто всегда считал себя правым.
— Госпожа, — поклонился мне телохранитель с привычной усмешкой на губах. Да-да, он оказался первым, кого я увидела, шагнув в коридор рядом со спуском в подземелья.
— Колум… как же твоё турне по родным землям? — изогнула я бровь и обернулась к отцу. Именно эту версию озвучил Матвей, когда я окончательно достала его с вопросами о том, куда подевался мой телохранитель.
— Сюрприз, — отзеркалил он мой взгляд. — Ты хотела Колума — я вернул тебе Колума.
— Спасибо, папулечка! — я растянула губы в улыбке и привстала на цыпочки. Неловко клюнула сухими губами отцовскую щеку и успела отодвинуться до того, как он сделал бы то же самое в ответ. — Ты у меня самый-самый… э… лучший, да.
— Проводишь госпожу до комнаты, — хмуро приказал он Колуму и развернулся на пятках. — Я в хранилище, буду к вечеру.
Я проследила взглядом за удаляющейся спиной отца и нацепила на лицо идиотскую улыбку. Кажется, я начинаю понимать, почему Николай взял за основу именно эту маску — куда проще изображать идиота, когда другим легко в это поверить. Близкие люди: друзья, семья и даже гвардия рода знают, какой ты, но посторонние будут считать тебя именно таким. С этой безумной улыбкой я повернулась к Колуму и сцапала его руку.
— Слабость у меня, не дойду сама, — пояснила я свою бесцеремонность и потащила телохранителя по коридору. — А расскажи-ка мне, любезный, за какие такие заслуги мой папенька тебя отослал на чужбину?
— Госпожа! — возмутился мужчина, но я видела, что в глазах у него пляшут смешинки.
— Да-да, о начальстве плохое нельзя, так я же наоборот, о хорошем спрашиваю, — подмигнула я ему и припустила быстрее — хотелось оказаться уже в своей комнате и переодеться. — Чем ты выслужился, что тебе путёвку выписали? Знаю, что на Ирландских островах сейчас самый пик лета. В такой отпуск и я бы не прочь слетать…
— Мне казалось, что я вам неприятен, — сказал он, не сдержав смешка.