Гвардейцы отца теснили пехоту назад, но среди солдат Свиридовой внезапно оказались тренированные маги, которые выступили вперёд. Похоже, именно на это делали ставку командиры противника: сначала разделили наших магов, затем вывели на первую позицию сплочённые отряды из самых сильных одарённых. Такими темпами нам скоро придётся отступать обратно к поместью.
Я стояла на рубеже первой линии защиты и следила за сражением. Как только вражеские отряды пробивались вперёд, я отправляла к ним своих зелёных питомцев. Ядовитая мелия ослабляла, лианы жадно присасывались к одарённым, а шипики оплетали тех, кто умудрился прорваться.
Накопитель исправно вливал в меня силу по первому запросу. Мне даже казалось, что слишком уж легко всё идёт. Нет, потери были. И с той, и с другой стороны были убитые и раненые.
Но… эта битва была неправильной. Будто командиры Свиридовой дали команду не захватить наше поместье, а отвлечь нас. Или измотать до прихода основных сил противника. Даже вышедшие на поле боя маги сражались не слишком активно. И в который раз я ловила себя на мысли, что они чего-то ждут.
Между поместьем и поредевшими шеренгами врага тянулась так называемая разграничительная линия шириной почти в сто метров. Именно к ней я и направилась, чтобы обновить свои травки. Какая-никакая, а всё-таки подмога.
Вступать в бой я не собиралась, всё, что хотела, я уже увидела. Отец сражался достойно, наши бойцы показали себя гораздо лучше, чем в битве с тварями. И это было логично: с людьми сражаться им было куда привычнее.
Мы удерживали рубеж, не позволяя противнику пересечь разграничительную линию, но отец вдруг скомандовал отступление. Я нахмурилась. Судя по тому, что я видела, мы в выгодной позиции, потерь у нас меньше, а основной состав гвардии до сих пор не вышел за пределы первой линии защиты.
На всякий случай я выдвинулась чуть вперёд, пересекла вторую линию защиты и отправила волну зова жизни. Зов вернулся, завибрировал от энергии накопителя и заставил меня пошатнуться. Я исключила из поиска всех, кто меньше кошки. И теперь видела, как к нашим землям подбираются сотни ярких, мерцающих зелёным, точек. А вот и основная армия Свиридовой пожаловала.
Я бросилась обратно к поместью, но не успела. В пятидесяти метрах слева от меня пронеслась волна земли. Отец и его люди вихрем прорвались через разрозненные отряды врага и пересекли первую линию защиты. Отец активировал алтарь — мерцающий защитный купол укрыл поместье и наших людей от артиллерии вражеской армии.
Удивительно, что алтарю хватило силы. Неужели моя теория насчёт подпитки алтаря жертвами оказалась верной?
Не успела я додумать эту мысль, как вокруг поместья включилась глушилка, блокируя не только электронные сигналы, но и магию. Сильный артефакт, очень сильный. В горах, когда отец вызвал меня для спасения Николая, глушилка была в разы слабее, да и площадь покрытия явно меньше.
Только теперь я поняла, что оказалась за пределами защиты алтаря. Посередине между поместьем и армией Свиридовой. Без магии, без оружия. И без какой-либо помощи. Отец не знал, что я осталась здесь? Или ему было плевать? Своих людей он успел забрать, а меня бросил тут.
Новые взрывы расцвели огненными цветами за моей спиной. Заработали артустановки. Со стороны врага донеслись ответные выстрелы. Мне всегда казалось забавным, что смертоносному оружию дают мирные, а порой и милые названия. Сейчас соревновались наши «Тюльпаны» и вражеские «Пионы».
И посреди этого миномётного огня, ровно там, куда пока не попадают снаряды, красивая и совершенно безобидная я. К поместью бежать смысла не было — пересечь линию защиты не успею, но зато точно попаду под обстрел. Назад идти тоже нельзя — там враги.
Я легла на взрытую землю и прикрыла голову руками. Глупость на самом деле. Если рядом прилетит снаряд и меня зацепит осколками — ни руки, ни ноги, ни даже та самая голова уже не останутся там, где должны быть. Вставать в полный рост было бы полной глупостью, но и ползти в обход я буду очень долго.
Набрать Макса? Его люди точно где-то рядом, но сумеют ли они вытащить меня из той задницы, в которую я попала по собственной глупости? Я приподняла голову и огляделась.
Основные действия велись со стороны центрального въезда, но зов показал, что поместье постепенно окружают. Единственное относительно безопасное место было в предгорьях, где раньше располагались склады для руды. После начала военных действий и первых взрывов снарядов на этом участке кроме раскуроченных рельсов бывшей железной дороги ничего не было. И сейчас там находилось всего несколько человек.
Я отправила зов в ту сторону и прикрыла глаза. Семь человек: двое отдельно чуть дальше и ещё пятеро спрятались за грудой камней. Пятёрка под маскирующим артефактом — вероятно, люди Максимилиана.
А те двое — наблюдатели от покровителей? Скорее всего. По одному на каждую из сторон: один шпионит за отцом, другой — следит, чтобы Свиридова выполнила свою часть соглашения.
Обе армии уже отвели людей. Наши стреляли из-за барьера, а солдаты Свиридовой притащили дальнобойное оружие. Надеются прорвать защиту? Это получится только в том случае, если все «Пионы» начнут прицельно бить в одну точку. Тогда алтарь не выдержит и защита падёт.
Я поползла в сторону бывших складов, чтобы людям Макса было легче меня эвакуировать. В конце концов, он обещал защиту и помощь, вот пусть и отрабатывает. Крови я за эти два года нацедила ему даже с запасом.
Ползла я очень медленно, стараясь не привлекать внимания и проклиная нежно-лиловый костюм. В прямое сражение я не вступала, поэтому не слишком испачкалась и светила сейчас своим лиловым задом так, что даже странно, что в меня ещё никто не выстрелил.
Можно подумать, я ни разу не была на поле боя. Первое правило выживания во время войны гласит: всегда будь готов к битве. Всегда. И что я сделала? Отмахнулась от предложения отца переодеться и сунулась сюда в модном костюмчике.
Пришлось несколько раз перекрутиться по влажной земле и загрести руками комья, чтобы немного соответствовать окружающей обстановке. Я же думала, что отсижусь за первой линией, спокойненько буду посылать свои ползучие и не очень травки, а серьёзно биться не буду. Ладно хоть обувь удобную надела с утра.
Так я и ползла, периодически посылая зов жизни и проверяя, нет ли впереди солдат. Периодически оглядывалась и оценивала расстояние между мной и противниками. Нет, они пока не приближались, но вдруг пойдут в наступление, а тут я — извиваюсь и изображаю земляного червяка.
Наткнувшись на безжизненное тело с остекленевшим взглядом, я удивилась и задержала дыхание. Мне казалось, что разграничительную линию не пересекал никто — ни наши, ни чужие. Здесь не должно быть чьих-то останков, так откуда тут могли взяться убитые?
Подняв голову, я поняла, что сбилась с курса. И где я сейчас? Похоже, вместо того чтобы ползти к бывшим складам, я повернула в сторону противников и почти добралась до места сражения. Туда, где сошлись две армии, — наша и невестушки моего любимого папули. Сдержав нервный смешок, я сместилась в сторону и наткнулась на чью-то руку.
Именно в такие моменты, когда жизнь висит на волоске и кажется, что выхода нет, меня пробивало на сарказм, иронию и истерические нотки — такой способ самозащиты, чтобы психика выдержала и не умчалась в далёкие дали.
Истерика накатывала волнами, подступала вместе с тошнотой и ужасом. Я не хотела видеть всё это, не хотела участвовать. Но я всё равно оказалась здесь, на поле боя, посреди кучи трупов.
Где-то совсем рядом прогремел взрыв. Я помотала головой, разгоняя звон в ушах. Контузило? Похлопав по щеке рядом с ухом, я ничего не услышала. Ну что ж, хотя бы не буду вздрагивать от выстрелов арты.
Я ползла дальше, сверяясь с курсом и не реагируя на попадавшиеся оторванные конечности и раздробленные кости. Война пришла в мой дом. Снова. И снова я слаба настолько, что приходится прятаться среди мертвецов.