Когда она докурила сигарету, я взял пепельницу и с пепельницей в руке подошёл к гостье. Потом сходил в ванную, выбросил окурок и вымыл хрустальную плошку с мылом. Пока меня не было, моя гостья не сдвинулась с места, да и потом она только разворачивалась на каблуках в моём направлении, а когда я включил торшер и сел в кресло, как раз позади неё, она едва не упала, невольно взмахнув руками, и только тут разомкнула ноги. Потом она тоже села — по другую сторону журнального столика. Вина у меня не было, только виски и водка; она махнула виски, как водку. Я попросил её начать всё сначала и стал задавать вопросы, но она заговорила обо всём сразу. И сразу обо всех: о «маме», о «папе», о «дедушке»… — мысленно я едва успевал склеивать куски. Рассказывала она примерно так:
«Когда моя мама родилась, дедушка не стал её отдавать. Он не хотел, чтобы её забирали в дом младенца, а потом и в дом инвалидов. Бабушку я нисколько не виню. Она сама была ещё маленькая и просто убежала со страха. Дедушка нашёл в деревне кормилицу, а потом, когда его отстранили и сказали, что посадят в тюрьму, он забрал девочку с собой и унёс в лес.
Муж кормилицы был охотник, и дедушка сначала поселился на его охотничьей заимке. Он помогал охотнику, который был уже старый, а охотник помогал дедушке. Вдвоем они построили новую избушку. Они поставили её на глубокой протоке, которая соединяла два озера, одно с чистой водой, но поменьше, а другое побольше, и оно примыкало к торфяному болоту. На водой они поставили баньку и соединили её с избушкой закрытым переходом. Из баньки мама спускалась в воду и в неё же заплывала обратно. Мама никогда не купалась голой, а только в длинной рубашке. Она и дома ходила в таких длинных рубашках, до земли. Не ходила, конечно, скакала. У неё ещё был удобный костыль с широкой пяткой на конце. По хозяйству она всё делала сама. Мама сама готовила еду, пекла пироги и варила кисели. Дедушка держал двух коз, и для них она жала серпом траву. Собирала грибы и ягоды. Дедушка сшил для неё из кабаньей кожи широкий сапог, сразу на обе ноги, как мешок. К зиме он подбивал его мехом и наталкивал внутрь сухого мха. Зимой мама ездила на санках, поставленных на охотничьи лыжи, и отталкивалась палками. И ещё она запрягала собак. Однажды на маму бросилась собака, которую покусала лиса, и мама её застрелила. Она хорошо стреляла из ружья. И ещё умела заговаривать дедушкины зубы, лечить ему спину и останавливала кровь, если кому-то случалось порезаться. Она не чувствовала ни холода, если ей это было надо, ни боли, когда не хотела чувствовать. Это потому что в детстве её укусил хорь. Это, когда она была ещё совсем маленькой. Она тогда очень сильно болела и чуть не умерла. Хорь куснул её за щеку, а мама открыла глаза и посмотрела на него. Когда пришёл дедушка, он увидел, что хорь сидит на груди у мамы, и они смотрят друг на друга. Дедушка никогда такого не видел. Он взял хоря за шкирку и вынес из дома. Хотел убить, но просто бросил под дерево. После этого случая он никогда надолго маму не оставлял. Даже когда она стала большой…»
Ночной администратор вежливо постучала в дверь, внимательно посмотрела на мою гостью, но ничего не сказала, только покачала головой. Потом спросила, не нужно ли чего-нибудь, и, когда я попросил две чашки кофе, принесла растворимого, из своих личных запасов, потому что буфет был уже закрыт.
«Лучше всего у мамы получилось ловить разную рыбу. Она всегда наваливала её очень много, а сама ела мало. Из-за этого в её организме недоставало фосфора, и вот, наверное, поэтому она так никогда и не научилась хорошо читать и писать. Зато она очень любила слушать радио и всегда ждала, когда дедушка принесёт новые батарейки. А старые батарейки она никогда не выбрасывала. Она ставила их на полку. Их накопилось уже много, и все были очень разные, и большие, и маленькие, и плоские, и круглые, какие продавались в магазине, с разными цветными наклейками. Бабушка смотрела на них, и ей казалось, что весь тот мир, о котором она слышала по радио, прячется в этих батарейках. Надо только прислушаться. Ночью она напрягала слух и прослушивала свои батарейки заново. А потом появился папа. Он принёс аккумулятор, который он снял со своей танкетки. Но аккумулятор маме не понравился. Он был слишком большой и чёрный, и пах прокисшей овчиной. Он совсем не походил на её красивые батарейки, которые умели хранить разные истории. Но всё равно мама не расстраивалась. Ведь теперь у неё появился папа, которого она полюбила взамен.