Поэтому дедушка чуть не умер, когда увидел, отчего маме плохо с животом, и он почти бегом, на руках, донёс маму до ближайшей деревни, а там её положили на телегу и довезли до медпункта. Фельдшерица была пожилая и толстая. Когда она увидела маму, то схватилась за сердце и даже не могла говорить, а когда смогла говорить, то сразу вызвала скорую. Но это было уже бесполезно, потому что машина могла придти только через много часов, а мама не могла больше ждать. И тогда фельдшерица заплакала, потому что надо было делать кесарево сечение, а этого она не умела. Когда мама пришла в сознание последний раз, а все вокруг только плакали, она попросила у дедушки нож и попросила всех выйти. Она это сделала сама. А уж тогда подбежала та бабка, которая обмывала покойников и резала поросят. Она не побоялась и достала ребенка. А мама умерла. И дедушка умер. И фельдшерица умерла. Но мама умерла раньше всех».
На этих словах моя гостья заревела. Она давно принималась всхлипывать, а тут её прорвало. Она захлебывалась слезами и размазывала по своему лицу всё, что было недавно нанесено. То были не самые счастливые минуты в моей жизни, но, видимо, за всё должна существовать плата. Обложенная мокрыми полотенцами, она уснула прямо со стаканом виски в руке.
Была уже давно ночь, когда в дверь опять постучала ночной администратор и следом за ней вошёл гаишный капитан Плесков. Он был засыпан снегом.
— С аварии, — сказал капитан и протянул руку. — Извини. Метель. — Он накинул на жену свой бушлат, взял её за руку и увёл, как маленькую девочку.
Больше я их не видел, но года через полтора, летом, я получил письмо от заведующей районной библиотекой. Эта женщина, ранее помогавшая мне с архивами, теперь распространяла тираж уже изданной книги. В своём письме среди прочего она сообщала, что жена Плескова родила девочку со сросшимися ножками. Случился большой переполох. Многие говорили, что это «она сама на себя навела» или «сама про себя надумала», потому что «не надо было всюду ходить и всем такое рассказывать». Плесковым пришлось уехать из района. Заведующая писала, что они уехали в Красноярск, к какому-то родственнику капитана.
А ещё через какое-то время, подбирая для сына англоязычную информацию по истории русских городов, я наткнулся на фамилию Pleskov и попал на благотворительный фонд международной организации ветеранов полиции. Фамилия Pleskov была упомянута под фотографией человека, который держал на руках спелёнутого ребёнка. Требовалось перевести, как минимум, десять долларов, и тогда информация о судьбе девочки станет регулярно приходить на электронную почту.
Последняя фотография пришла из Южной Кореи. Они все втроём стояли на фоне какого-то медицинского центра в Сеуле, под пальмами. Девочка тоже стояла — на плечах у отца. Отец был загорелый, в пёстрой гавайке и шортах. Дочь только в трусиках. Мать смотрела на них на обоих снизу.