Она чувствовала на себе восхищённые взгляды со всех сторон. Тысячи созданий, таких разных и удивительных, невидимых людскому глазу, затаив дыхание, любовались её преображением.
– Пора, моя Королева! – поторопил тот, кого люди прозвали Рогатым. – Свита уже собралась. Все ждут только тебя. Самайн… Время Дикой Охоты…
– Давно я не скакала верхом по облакам! – звонко рассмеялась Она, принимая Его руку.
И они пошли рядом, по тропе, залитой лунным светом, не приминая травы, не касаясь земли.
– Я всё вспомнила, – сказала Она, покосившись на своего спутника. – Кроме одного… Зачем вы отдали меня людям?
– Отдали? – усмехнулся Он. – Да ты же сама этого захотела! Пожалела эту несчастную смертную, что так молила дать ей дитя. Ну и… тебе ведь всегда было любопытно попробовать, как это… быть человеком… Кто бы посмел отказать тебе, моя Королева?! Ты вольна выбирать. Ты решила так сама.
– Быть человеком… – горько улыбнулась Она. – Это больно. Но я не жалею, мой Король.
Он накрыл её ладонь своей, чуть стиснул пальцы. Она посмотрела на него и улыбнулась.
– Не отпускай меня больше никогда! Можешь даже запереть в самой высокой башне Лунного Замка…
– Заманчиво… – усмехнулся он. – Пожалуй, так и сделаю, сразу после Охоты… Только дверь закроем изнутри.
Они вышли на берег.
В сизом тумане, клубившимся над озером, почти касаясь водной глади, уже собралось всё многочисленное воинство призрачных всадников Самайна.
Затрубили рога, залаяли красноухие псы, заржали вороные, и многозвучный хор голосов прокатился над лесом как эхо далёкой грозы.
Свита чествовала свою Королеву.
***
20 Эпилог
Тот год запомнился всем жителям городка двумя событиями.
Во-первых, дурной погодой осенью. Весь ноябрь и даже добрую половину декабря свирепствовали ненастья. Бури и грозы налетали нежданно-негаданно почти каждый день, а чаще всего ночью. Порой лихие ветра завывали так, что люди начинали креститься. И чудилось им в порывах ветра то лошадиное ржание, то лай собак, то жуткий вой или зловещий смех.
А кто-то даже сказывал, что видел над лесом странную чёрную тучу, до ужаса напоминавшую вереницу скачущих всадников.
Над этим, конечно, все посмеялись.
Но двери и окна по ночам с тех пор стали запирать. Так… на всякий случай.
А вторым событием, взволновавшим всех, стало таинственное исчезновение пятерых школьниц из выпускного класса. Девушки бесследно пропали за одну ночь, все вместе.
Их искала не только Гарда, но и все горожане. Но, увы… Как в воду канули!
Впрочем, очень может быть, что так и случилось. Озера ведь умеют хранить свои тайны годами.
Основное подозрение, конечно, пало на некоего Киллиана Райли – чужака, незадолго до этого появившегося в городке, а потом так же внезапно исчезнувшего. Гарда выяснила, что он имел связи и с криминалом, и с террористами, а сбежал из родного города так внезапно из-за серьёзных проблем с законом. Конечно, даже несмотря на такой послужной список, вызывало недоумение, как Киллиан смог расправиться сразу с пятью девицами.
На этот вопрос мог бы ответить сам Райли, но он исчез бесследно. Как и его жертвы.
Возможно, что-то об этих ужасных событиях знала Дебора О’Коннор…
Но с той злополучной ночи к её словам вряд ли кто-то стал бы прислушиваться. Бедная Дебби потеряла сразу и дочь, и мужа, и разум.
Иен неудачно споткнулся на пороге в собственном доме и ударился головой. Несчастный случай.
Горе раздавило Дебору. Оставшись одна, она замкнулась, озлобилась, перестала общаться с соседями, а потом и сильно запила. Говорили, что она не в себе, но так ли это, проверить было сложно, ведь она почти не выходила из дома.
Лишь иногда на её крыльце появлялась странно одетая незнакомка. Высокая, статная, темноволосая. Всегда в причудливых нарядах. Она пыталась достучаться до Дебби, но та неизменно со скандалом прогоняла гостью и снова захлопывала дверь.
А ещё говорили, что той осенью в ночную пору на озере несколько раз видели странную картину. То ли это были призраки, то ли чьи-то глупые шутки…
Но на холме, что отражался в озере, в лунные вечера появлялась диковинная пара.
Их прозвали Белая Леди и Чёрный Рыцарь. Они просто стояли рядом – высокий тёмный силуэт мужчины, а рядом хрупкая и тоненькая, как ореховый прутик, дева, облачённая в белоснежное платье. Она сияла луной на фоне его могучей фигуры, тёмной, как ночное небо.