Огх… Нет… Я говорю теперь, как моя сестра.
Нет… Это же… Это же просто невозможно. Ведь так?..
Я же не могу… Так просто взять и начать испытывать хоть что-то к Себастьяну… Или же всё-таки могу?
Но вопрос был ещё и в другом.
Играл ли сейчас Себастьян со мной… Или тоже испытывал что-то такое… Что-то большее, чем обычное влечение?
Это… Так глупо… Но… Чёрт меня побери, как же это приятно.
Я не хочу, чтобы он останавливался, не хочу, чтобы отпускал меня из своих трепетных и нежных объятий.
— Себастьян… — едва ли слышно прошептала я, предпринимая последние попытки удержать себя в руках, что явно сейчас выходило из рук вон плохо.
— Да, моя госпожа? — с нежным вопросом обратился он, смотря мягко мне в глаза, словно мой кавалер.
В какую-то секунду меня будто что-то подтолкнуло, и я осторожно приблизилась к лицу демона, обдавая его своим тёплым и чуть дрожащим дыханием.
Теперь наши губы разделяла всего пара каких-то треклятых сантиметров.
Я неотрывно смотрела в карие глаза своего дворецкого, что смиренно ожидал любого моего слова или действия.
— Нет… Я… Я не могу… — прошептав это, я хотела, было, уже отстраниться, боясь разрушить собственные правила и рамки.
— Конечно, не можете. Вы ещё очень юны даже для настоящего первого поцелуя, — нежно улыбнулся брюнет, касаясь губами моего лба. — Поэтому я одарю Вас таким поцелуем.
Подобный жест с его стороны заставил меня на несколько мгновений прикрыть глаза, наслаждаясь даже некой особенной теплотой и лаской, что дарил этот невинный, почти что детский, на первый взгляд, поцелуй.
— А теперь прошу Вас поспать хотя бы немного, моя госпожа. Сегодня Вы потеряли немало крови и сил, — сказал Себастьян, осторожно и медленно отстраняясь.
— Хорошо, я… — меня перебил тихий стук в дверь, от чего я вздохнула: — Это наверняка Генри.
Брюнет аккуратно опустил меня на кровать, укрывая по грудь одеялом, и сам, подойдя к двери, осторожно её приоткрыл:
— Да, милорд? Вы пришли навестить госпожу Андрэу?
— Да, я слышал, что с ней произошло, и беспокоился, — ответил юноша взволнованным голосом. — Как она?
— Я жива, Генри, если ты об этом, — отозвалась я со слабой усмешкой. — Проходи.
Себастьян сразу же пропустил моего друга в покои и встал у стены, дабы не мешать нам с Генри в беседе.
Сам же мой лучший друг присел на край кровати и осторожно обнял мою ладонь своей:
— Как ты себя чувствуешь? Как это произошло?
— Я в порядке, — с лёгкой улыбкой произнесла я. — Скажем так, неприятности опять нашли меня там, где их и не ждали вовсе.
— Ох, Андри, ты совсем не бережёшь себя, — Генри тепло погладил мою ладонь своей, смотря прямо в мой здоровый глаз. — Это из-за леди Элис?
— От тебя ничего не скроется, ведь так? — я слегка вздохнула. — Она просто подослала ко мне очередного «кавалера», и в ходе маленькой перепалки с ним я и поранилась, — мне пришлось придерживаться той истории, что придумал мой демон, как бы ни хотелось не врать другу.
— Ох, Андри, не умеешь ты врать, но, так и быть, в подробности сей истории вникать я не стану ради твоей поправки, — парень заботливо улыбнулся мне. — Я буду навещать тебя, пока не поправишься и даже после твоего излечения.
— Обещаешь? — тепло усмехнувшись, я выгнула бровь.
— Обещаю и буду тебя заваливать гостинцами. Я ведь знаю, как ты любишь землянику со смородиной в сливках и домашний шоколадный мусс. А ещё ты любишь козье молоко с сахарком. Помнишь, как мы в деревню убегали, чтобы поесть эти вкусности?
— Такое не забудешь. Ведь за каждый такой побег родители нас ругали, хоть и несильно. Хорошие были времена.
— Это были чудесные времена. И вот я буду тебе всё это привозить, чтобы твои щёчки снова стали круглыми, и я тебя дразнил шариком.
— Боже, не напоминай мне об этом прозвище, Генри.
Я весело засмеялась.
— Антуанетта, услышав его от тебя, после почти всё моё детство меня так называла.
— Шарик-шарик, — Генри также тепло засмеялся и потискал меня за щёчки. — А ещё пирожки с острым мясом и луком привезу. И скажу, чтобы Мадам Рэд готовила их у себя.
— Похоже, все только и хотят меня хорошенько откормить, — в шутку надув щёки, проговорила я. — Нечестно. Вас много, а я одна.
— Ладно-ладно, милая Андри, так и быть, я пощажу твой плоский животик, — мой друг сам весело расхохотался и поправил мою чёлку. — Пообещай, что будешь себя беречь.