- Да уж, история...
Ася откинулась на прохладный бок холодильника, с дверцы сорвалось несколько плохо закрепленных магнитиков.
Тетка с Яном каждый год по два раза обязательно летали куда-нибудь к морю. Детей с собой не брали, на что имели, кстати, полное моральное право. Ася сперва обижалась, а потом научилась в качестве противоядия представлять себе, как любезничает эта невыносимая парочка где-нибудь под пальмами, и желание присоединиться и лицезреть отбивало сразу напрочь.
- Ты хотела знать, что было дальше? Так вот, я тебе расскажу, - Ковальский смирился и вырулил на знакомую дорогу. – Дальше случилось кое-что очень нехорошее.
- Белый медведь?
- Да лучше бы он! Потерпел крушение самолет.
- Пассажирский?
- Ученые из Франции. Сигнал SOS они послать успели, но потом со связи пропали. Мы оказались к месту крушения ближе всего. Пришлось принимать меры...
Глава 9
...Со спасательной операцией все сразу пошло как-то наперекосяк. Ошалелый от всех свалившихся на него странностей Ковальский сперва даже в глубине души порадовался – он давно уже мечтал, чтоб приключилась какая-нибудь чума или холера, способная качественно отвлечь его, вернуть к реальному миру и непосредственным обязанностям. И вот пожалуйста, накликал.
Но почти сразу выяснилось, что часть, прекрасно работавшая в режиме ожидания даже если командир валялся черте где пьяный сутками, к нестандартным ситуациям совершенно не готова. Возможно, они вообще редко случались, и служба в заполярье была скучная, но...
- Почему у вездехода нет двигателя? – спросил Ковальский терпеливо.
Механик переминался с ноги на ногу и молчал, уставившись куда-то вдаль.
Вездеход на воздушной подушке выезжал, кажется, на учения еще во времена позднего советского союза, и с тех пор успел стать частью ландшафта. Как это уклонилось от цепкого командирского взгляда, оставалось загадкой. Майор изругал сам себя страшным матом и пообещал, что по завершению операции устроит очень тщательный осмотр всего, что имеется в хозяйстве. И ведь начал же, что потом пошло не так? Рутина усыпила?
- Собрать сможете?
- Запчастей нет.
- А где есть?
- Заказали.
- Когда?
- В девяносто третьем. До сих пор ждем.
Ковальский вплеснул руками и все-таки высказался матом.
- Что еще есть пригодного для передвижения?
Нашелся танк. Танк не заводился, вероятно, с тех самых пор, как был доставлен по ошибке вместо бульдозера. Бульдозер был тоже, и исправно ездил, но с его скоростью шансы спасти ученых сходили на нет. Если они вообще были, конечно.
Время уходило, а командир тихо бесился.
- Самолет же есть, «Пингвин», - вдруг сообщил механик. – Ил-14.
Самолет Ковальский видел и даже принимал. Серебристо-красная допотопная махина. Что ж, аэродром в части имелся и содержался в приемлемом состоянии, правда, за все время, что майор хозяйствовал, ни одного самолета не садилось и не взлетало. Погодные условия оставляли желать лучшего.
- А летчик?
- Не могу знать!
Ковальский кивнул. Иного ответа он и не ждал.
- Привести самолет в боевую готовность! Времени вам час.
Механик козырнул и убежал искать того, кто на самом деле за это отвечал. Ковальский поспешил в казармы искать летчика. И вскоре вылетел оттуда с перекошенным от злости лицом. Летчика не было. Вернее, на бумаге он существовал, довольствие получал, но физически находился совсем не там, где более всего нужен. В случае необходимости его вызывали с материка. Ждать, пока пилота добудятся и доставят, времени не было.
Ковальский сплюнул и пошел на аэродром.
Пробегавшего мимо лейтенанта отправил в медпункт, собирать спасательную бригаду.
- Что ж, ничего там нового нет, - убеждал себя майор. – Простой советский самолет. И не на таких летали...
Доктор злобно зыркал на Ковальского из-под мехового капюшона «аляски». Вместо извечных тапок он даже переобулся в вышитые бисером унты из оленьего меха, бог знает, где и как добытые. В остальном от прочих участников спасательной экспедиции он отличался только наличием здоровенной сумки с медикаментами. В самолет уже загрузили все, что теоретически могло понадобиться для транспортировки пострадавших и оказания помощи на месте. Но Сорьонен все равно был в бешенстве. Едва взглянув на карту района, откуда поступил сигнал бедствия, он сразу сказал:
- Ты здесь не сядешь, рельеф поганый, лед нестабильный. Рядом с ними и поляжем, была одна кучка обломков, станет две.
Ковальский сдержался и помолчал пять минут.