- Картошку, ты понимаешь! – вслух сообщила Ася. – Которую вообще не надо поливать, она сама растет!
- Да? – удивился Максим. – То-то Ян про эту картошку с ужасом вспоминает, как напьется.
- Там другое, - отмахнулась Ася.
Ян и картошка были неделимы, впрочем, его тетка все-таки любила, потому что картошку бандит ни разу не поливал, а только помогал копать и вывозить, причем в качестве огромного исключения разрешалось привлекать на помощь своих подручных, и многочисленные сотки корнеплодов извлекались из земли быстро и безболезненно.
А вот мальчик, полив отсилы половину, побросал в сердцах ведра и отбыл в город на электричке. Больше Асю он не беспокоил.
Тетка, оперевшись на огромный бак с водой, все это время благополучно стоявший на участке, только криво улыбнулась и сказала:
- То-то же.
Ковальский, услышав историю об изгнании влюбленного пацана, снова вздохнул:
- Не меняются методы у Лены.
- А тетка – она тоже оттуда? – задала вдруг очень серьезный вопрос Ася.
Вспомнились ей теткины оговорки – про детство в лесу и церковно-приходскую школу, которой в советском союзе семидесятых годов быть не могло уж точно. Тогда она понять этого не могла, но теперь подозревала неладное.
- Возможно, - покачал головой Максим. – Мы все, как ты выражаешься, «оттуда», только не помним этого. Вот Ян, например. Он совсем другой стал.
- Культурным человеком был?
- Вот как раз бандитом, самым настоящим. Еще похуже нынешнего. Но у него еще классическое образование имелось.
- Этот Ян, между прочим, окончил «политех», - вспомнила Ася. – Хоть по нему и не скажешь. По какой-то очень сложной специальности. Но бить морды, кататься на джипе и материться ему нравится явно больше.
- Это всем нравится, - дипломатично сказал Ковальский.
- Даже тебе?
- А чем я, собственно, хуже?
Глава 20
...Как оказалось, неподалеку стояли еще несколько юрт, а еще торчали вкопанные в землю остроконечные резные столбы. У некоторых дремали оседланные кони. Ковальский осторожно подошел к лошадке – гривастая, песочного какого-то окраса, с полосатыми, как у зебры ногами, она доставала ему холкой отсилы до пояса. Впрочем, и всадники были, если судить по Мэю, невелики.
- Она тебя утащит в степь и не заметит, - из-за спины внезапно сообщил доктор. – Аж сопли из носа полетят, от скорости.
Командир дернулся.
- Утащит- чтобы там сожрать?
- Все возможно. Но лошадей бояться все же не стоит, есть тут что и похуже. По-моему, у них до сих пор не вымерли динозавры, правда, называют они их драконами. Наверное потому, что эти динозавры еще и летающие.
- Летающие динозавры, - повторил Ковальский медленно. – Кари, мы где?
- В Сибирском ханстве, на границе Великой Азии, - немедленно выдал доктор. – Тебе это что-нибудь говорит?
Ковальский, которому только что выдали абсолютно бредовый набор по отдельности знакомых слов, честно замотал головой. И все-таки о чем-то эти названия ему напоминали, вспомнить бы только, о чем именно.
Кроме Чингисхана, впрочем, на ум ничего не приходило.
- Я не знаю, - он огляделся еще раз.
Было пронзительно красиво – прозрачный воздух с подернутыми закатным пурпуром облаками над озером, горы – очень высокие, с заснеженными вершинами, тоже тронутыми розовым. Вода была спокойной, и небо отражалось в ней. От остро-пряного запаха цветов и трав кружилась голова.
Прекрасное место, почти нереальное. Ковальский никогда в таких не бывал.
Дышать, правда, было тяжеловато, а еще сердце стучало, как после стометровки.
- Высокогорье, - ответил на невысказанное доктор. – Сначала здесь тяжело. А еще придется найти шляпу, иначе завтра у тебя станет в два раза больше веснушек.
- Куда уж, - застеснялся Ковальский.
За веснушки его изводили в школе, да так, что драться пришлось научиться лучше всех в параллели. После того, как в челюсть прилетал сочный хук немаленьким кулаком, да со всей души, веснушки переставали казаться собеседнику хоть сколько-то важными.
- Вы, восточники, такие милые с этими веснушками, - добил его Сорьонен и ласково потрепал командира по растрепавшейся рыжей косе.
Вот это уже оказалось чересчур.