- На выбор. Бросить нас с мамой и Эрно, пропасть без вести, служить в армии за полярным кругом....
- У нас вечер откровенности?
- Давай так.
- Тогда откровенность на откровенность – я тебе расскажу, как дошел до жизни такой, а ты мне – что собираешься делать дальше.
- То же, что и все. Сдать экзамены, пойти в десятый класс, потом в одиннадцатый, потом снова сдать экзамены – если их до этого момента не отменят. Потом в институт. Какой – не выбрала еще. На востоковедение, скорее всего. Хочу изучать Японию. В мед – точно не хочу. У меня от одного вида конспектов, которые Эрно раскладывает по всей квартире, портится аппетит. Как тебе перспектива?
- Годится. Очень хороший план. Главное, чтобы сбылся.
- А есть причины опасаться, что не сбудется? – насторожилась Ася. – Скорый конец света?
- Да нет, что ты! Как-то ты уж очень глобально мыслишь. Я так, о мелочах. Ну, о чем свойственно отцам беспокоиться?… Мальчики там, девочки, ранняя незапланированная беременность…
- Папа!
- А что такого?
- Да хотя бы даже то, что мне на эту тему уже тетя Лена и Эрно все мозги просверлили. И про презервативы я в курсе! И вообще, у меня и парня-то нету!
- Дело наживное, - сделал вид, что смутился, Сорьонен.
- Ну, по существу, все. Я ответила. Теперь ты рассказывай!
Глава 3
...В забытой богом северной военной части доктор был нелюдимым и резким на язык типом, к которому старались по своей воле не попадать, поэтому пациентов к нему обычно приносили: горящих в жару, переломанных, простреленных, но чаще всего – обмороженных. Иногда даже с гангреной.
- Маресьев, блин! - рычал доктор, разрезая сапог на очередном срочнике, а затем сортируя куски кожи – одинаково черной – и человеческой, и обувной.
И если срочник вдруг оказывался в сознании, то сжимался в комочек от страха и боялся лишний раз пискнуть, как бы ни было больно.
Долговязый, смолоду седой обрусевший финн в коротком белом халате и неуставных китайских шлепанцах вызывал панический ужас – не только у солдат, но и даже у офицеров, а также гражданского населения базы. Едва заслышав характерное шарканье по линолеуму, снабженцы без лишних слов выдавали нужное, в офицерской столовой находилась свежая и горячая еда в любое время суток, а к начальнику части, подполковнику Тарасову, доктор ходил, как к себе домой, открывая дверь ногой.
Причину такого чуда помнили только старожилы, прочие же узнавали историю уже в пересказе бывалых и проникались – единожды и навсегда.
Кургузое деревянное здание больнички обходили за версту, особенно по ночам. Слышалось там всякое – порой тысячи призрачных голосов, шептавшие чужие, страшные слова, пугали до родимчика запозднившегося солдата или не ко времени случившегося дежурного. В лазарете постоянно замыкала проводка, случались пожары и потопы, падали шкафы, даже те, что были, вроде бы, прикручены к полу и стенам, скрипели половицы, грохотала крыша, а в перекошенный ее конек постоянно били неведомо откуда бравшиеся молнии. Спокойно жить в этом беспокойном хозяйстве мог только присланный когда-то, еще при Горбачеве, военврач Сорьонен, отличавшийся характером не менее скверным, чем у занимаемого им помещения. Они друг друга органично дополняли. Впрочем, и шутили-то об этом как-то шепотом, осторожно…
К больнице относились со священным трепетом, и потому показатели по здоровью личного состава в части всегда были лучшими. Тарасов смотрел на чудачества доктора – а иначе никак нельзя было назвать его привычку разгуливать по морозу в пластиковых тапках и делать это преимущественно ночью – сквозь пальцы. До тех самых пор, пока за выслугой лет не ушел на пенсию.
На замену ему прислали молодого, амбициозного офицера – целого майора. Говорили о нем, что проштрафился сильно, но нашелся влиятельный покровитель, и устроил своему протеже отсидку в захолустной части. До тех, вестимо, пор, пока не сменится ветер и о проступке не забудут. Что это был за проступок, никто толком не знал, но всем почему-то казалось, что виноваты были дела любовные – очень уж видным парнем оказался новый начальник части.
В первый раз, по обыкновению, открыв дверь в кабинет пинком, Сорьонен рявкнул:
- Тарасов, какого хийси в больнице свет отрубился опять? И какая тварь генератор взяла и на место не вернула?
И получил слегка неожиданный ответ:
- Кто пустил сюда гражданского?
- А где гражданский? – подняв туманный взор от пола, искренне удивился доктор.