- А что там может быть? – уточнила она на всякий случай, но делать нечего, отлипла от стены и осторожно подошла к окну, посмотреть.
Под ногами скрипело битое стекло, банку со свечкой уронили на пол – слава богу, она потухла – наверное, когда мама стреляла через окно, все эти детали обстановки сразу перестали иметь для нее какое-либо значение.
- Там, ну, всякое, - протянула Ася, пытаясь найти цензурный аналог давно любимому определению.
- Должен быть «пиздец с разрушениями», - с готовностью подсказал Ян. – Если я что-то в этой жизни еще понимаю.
- Он и есть, - согласилась девушка.
На берегу разыгралось настоящее сражение. В центре его на огромном пне – совсем не таком, как катал по лесу Асю, восседал... скелет. Наверное. Сложно было в куче гнилых не то кож, не то тряпок рассмотреть эту странную фигуру. В руках у него был бубен, и он в него колотил. Рядом – в кольце маахисов, которые, кажется, нападали, а может быть – наоборот защищали, скакал черный волк без лапы, с красными горящими глазищами, из лесу лез медведь – тоже со всей очевидностью дохлый – невероятная вонь от него доставала даже до дома. Кружились вороны, каркая и роняя перья.
- Там скелет на пне и целый мертвый зоопарк, - сообщила Ася. – Волк, мишка, вороны...
- Старый приятель, - хмыкнул Ян.
- Маахисы еще. Не пойму только, за кого они.
- За нас, - пояснила мама. – А еще кто?
В голосе ее слышалась какая-то нервозность.
Ася попыталась подобрать слова, но картина была безумная, и менялось все быстро. Еще недавно, кажется, одни маахисы сдерживали натиск черного шамана, и вот уже из чащи вылетел огромный белый волк. Он был гораздо больше Яна и значительно свирепей, хотя едва ли раньше Ася могла такое представить. Одним ударом лапы он снес с дороги своего черного собрата и кинулся к пню. За ним выскочил... Ленин.
Ленин теперь снова выглядел как динозавр, причем очень кровожадный. На нем верхом, в полной боевой выкладке, восседал Макс Ковальский, вооруженный не то копьем, не то вовсе какой-то рогатиной. С таким вооружением он теснил медведя. Медведь, столкнувшись с динозавром, как-то опешил и, ревя и роняя обрывки мертвой плоти, отступал в лес. У скелета на пне дела тоже шли неважно – волк загонял его в воду.
- Там Маруся на динозавре и огромный белый волк, - наконец, выдала Ася.
- Папаша пожаловал, - процедила мама. – Это хорошо. Дальше справитесь без меня.
- Уходишь? – немного желчно поинтересовался Ян.
- Ухожу.
- Поговорили бы...
- Незачем. Справитесь.
Она шагнула куда-то за печь – и исчезла.
Зато у дверей возник новый гость. Посол Гондураса с окровавленным лицом едва стоял, опираясь на дверной косяк, и смотрел отчаянно внутрь - но почему-то не мог зайти. Может быть, боялся мамы, может, даже подстреленный Ян представлял для него серьезную угрозу. Да и сама Ася тоже уже кое-что умела, если ее как следует разозлить.
- Чего пришел? – тут же осведомился Ян. – То-то я думаю, пропастиной несет!
Де ля Серна усмехнулся.
- Думаешь, у меня был выбор? Не всем так везет, как тебе!
- В чем, хотелось бы знать? – искренне удивился волк и осторожно спрыгнул с дивана. Теперь он стоял между Асей и дверным проемом, поджимая лапу, но вздыбив шерсть и грозно оскалившись. Сомнений не оставалось, если нужно, прыгнет и задавит, а то и клыками рванет беззащитное горло.
- Здоровье, свобода, душа Сида Кампеадора... разве мало? Разве тебе этого было мало!? – закричал посол. – Не отвечай, знаю, мало. Тебе даже любовь досталась даром, хотя все что ты делал, это просто требовал своего, ни на кого не оглядываясь! Надо тебе было – ты и брал, жрал полной ложкой!
Ася встряхнула головой.
Сути этих слов она не понимала, но о чем-то догадывалась.
- Таковы уж мы, волки, - не стал оправдываться Ян. – А у тебя что за душа? Двести лет на тебя смотрю, и все не могу разобраться, была ли она у тебя вообще когда-нибудь.
- Может вы это самое, потом разберетесь? – предложила Ася.
Ее этот диалог очень напрягал, и даже не потому, что снаружи еще шумело сражение: ревели звери, грохотали камни, что-то, похоже, даже взрывалось. Орали матом по-русски и, возможно, по-фински...
По крайней мере, некоторые словечки, доносившиеся с улицы, Ася слыхала от тетки, стоило той уронить что-нибудь себе на ногу или запнуться на даче в темном сарае. Или когда уходил без них, сверкая задом, последний дачный автобус...
- Будет, - вдруг тихо сказал де ля Серна и бросил в дом что-то.
Какую-то грязную тряпку, что ли?
Ян с визгом бросился на перехват, но не успел. Тряпка развернулась в полете черным комком перьев, надсадно каркнула, и мир перед глазами Аси померк.