Саркастический настрой мыслей Тота сменился знакомым страхом, объемлющим всё его существо. Что за приказ? Ни один из них не мог сулить ему ничего, кроме плохого.
Он подошёл вплотную к перилам, продолжая рассматривать происходившее во дворе. Там выстроились в линию четыре кресла-носилок. Носилки Хатшепсут сверкали золотом на солнце: именно это и привлекло его внимание. Позади них несколько человек деловито собирали лежачие носилки. Ещё двое сидели на корточках в углу, связывая вместе длинные щепки. При виде всех этих действий глаза Тота сначала раскрылись от удивления. Когда же неизвестно откуда к этим двоим подошёл ещё один человек и стал давать им приказания, он задумчиво прищурился.
Этот последний был одет как жрец некрополя.
Тот вскочил с балкона, быстро прошёл через свои покои и распахнул дверь зала. Слуга, которому полагалось находиться рядом, в дальнем конце коридора перевесился через лестничные перила, пытаясь хоть краем глаза увидеть, как чудесную добычу внесут во дворец. Смирив приступ ярости, Тот подозвал его, дал ему золотой браслет со своей руки и к нему в придачу — несколько указаний. Он ещё постоял, глядя, как надувшийся слуга нёсся по боковой лестнице, затем вернулся в покои и захлопнул дверь.
Когда он проходил через гостиную, Рехми-ра и Амену встали и последовали за ним.
— Что это, Тьесу? — пробормотал Амену.
— Я послал выяснить. — Тот кивнул в сторону внутреннего двора. — А что вы думаете об этом?
— Процессия? — после минутной паузы рискнул предположить Амену.
— Слишком уж короткая: всего четыре кресла-носилок, — с сомнением хмыкнул Рехми-ра.
— И слишком странная, — подхватил Тот, — процессия, которую собирают втайне, за закрытыми воротами, процессия, которой руководит жрец некрополя и которой придётся идти в темноте.
— В темноте?
Тот указал на длинные связки щепы.
— Факелы! — воскликнул Рехми-ра. Он вгляделся получше, перегнувшись через перила. — А зачем лежачие носилки?
— Вот именно! И почему на них ничего нет? — Тот пытался преодолеть всё усиливавшийся страх. — Их где-то загрузят и куда-то понесут.
— Но куда?
— Не знаю! Куда идёт та дорога?
Три пары глаз уставились на засыпанную мелким гравием дорогу, по которой бежал слуга Тота. Она шла мимо внутреннего дворика, где стояли носилки, к северным воротам в стенах дворца, и переходила в улицу, которая разрезала богатую часть западных Фив, задевала край Города Мёртвых и углублялась в пустыню, за которой вздымались западные скалы. Тот вздрогнул и зашагал взад-вперёд по балкону. Неужели она собралась идти ночью в бесплодную долину, расположенную позади скал?
— Это может не иметь никакого отношения к вам, Тьесу, — нарушил молчание Амену.
— Всё, что она делает, имеет ко мне отношение! — Тот опять оперся на перила.
Невдалеке слуга стучал в ворота внутреннего двора.
— Скоро выясним, — добавил он.
— Раз всё делается в такой тайне, они могут и не ответить этому парню, — возразил Рехми-ра.
— Они ответят! — усмехнулся Тот. — Среди них есть жрец, и я послал ему взятку.
— Взятку? — отозвался Рехми-ра. — Что-то из ваших вещей? Вы думаете, они не узнают её?
— А ты как думаешь?
— Тогда они будут знать, кто на самом деле задаёт вопрос!
Тот посмотрел на их встревоженные лица.
— Понимаю, — сказал он, — вы думаете, что царь не должен так себя вести, что мне следует быть выше таких действий, что я не должен опускаться даже до того, чтобы выяснять, какое ещё зло она затевает против меня. Я угадал?
— Тьесу, мы просто думаем, что это может не касаться вас, — сказал Амену. — Несколько носилок во дворе... несомненно, она хочет пожертвовать какие-то сокровища своему храму и сделать это ночью, тайно. Это, пожалуй, логично.
— И жрец, прислуживающий мёртвым, будет показывать путь! И сокровища понесут в храм, в котором пока что есть только пол из грубого камня и наполовину возведённые стены!