– Скажи, пусть принесут вина в дом для гостей! И сама приди!– крикнул Джиан.
Сяо Ян склонила голову к плечу, настороженно прислушиваясь.
Ки У? Женщина осени… Рассказывали, что генерал Дэшэн собрал четырёх красивейших женщин, сделал их своими наложницами на каждый сезон года, и назвал соответственно – Зимой, Весной, Летом и Осенью. Это – одна из наложниц?
– Да, господин, – прозвенел чистый, как серебряный бубенчик, женский голос. – Сейчас же распоряжусь и приду к вам. Для меня огромная честь, что вы позвали меня, господин. Всё-таки у вас первая брачная ночь…
– Замолчи! – зло оборвал её Джиан.
Сяо Ян вскочила с кровати, на одном дыхании пробежала до двери, уже коснулась её, но остановилась и убрала руку.
Всё верно. Прошло много лет, и Джиан уже не тот юноша, к которому она тайком бегала на свидания под соснами.
Всё изменилось.
Но кое-что осталось неизменным. Она должна сделать всё, чтобы защитить его. Даже если он будет против.
Сяо Ян вернулась на тёплый кан, подумала, а потом решительно открыла сундук. Там лежали подушки и два одеяла. Постелив постель, невеста помолилась, сделав несколько поклонов на восток, сняла украшения, распустила волосы, заплела их в косу и легла спать, уснув прежде, чем успела подумать о том, что будет завтра.
Глава 4. Ся Сяо Ян
Завтра наступило быстрее, чем ожидалось.
Проснувшись задолго до рассвета, Сяо Ян какое-то время лежала, свернувшись клубочком, под двумя одеялами. Кан почти остыл, и она натянула одеяло на голову, чтобы согреться.
Первая ночь в новом доме.
Первое утро в доме мужа.
Ужасно хочется есть. Потому что невесте не полагается есть перед свадьбой, и вчера она не проглотила ни крошки.
Зато в первое утро полагается засвидетельствовать почтение старшей госпоже семьи.
Сяо Ян выбралась из-под одеяла, убрала одеяла и подушку в сундук, подвязала рассыпавшиеся волосы – у неё даже не было гребня, чтобы причесаться.
Потом приоткрыла дверь и осторожно выглянула во двор.
Похоже, слуги ещё спали. Вот ведь ленивое поместье…
Накинув разорванное свадебное платье, Сяо Ян умылась у ручейка в саду, набрала в колодце в первом дворе воды, вскипятила её на жаровне в комнате Джиана. Сорвала несколько листьев сливы и персика, заварила их, выпила. Тело согрелось, сердце укрепилось, но желудку веселее не стало.
Первые две недели молодой невестке полагается есть только пищу, привезённую из дома… Рис, масло, сладости и фрукты – всё это было отправлено в дом советника Чена. А Джиан, конечно же, не подумал об этом. Или подумал, но нарочно не позаботился? Хочет заморить её голодом?
Вспомнив его горящие глаза, жадные ладони на её теле, Сяо Ян покачала головой. Правильно говорят – старая любовь не забывается. Потухшие угли тоже могут обжечь. Вчера они с Джианом обожглись, Оба. И что из этого получится – не известно.
Сяо Ян посмотрела на свои руки.
На запястьях от верёвок проступили багровые следы. Наверное, и на шее такие же, от железных пальцев. Только нет зеркала, чтобы посмотреть…
Она сняла порванный алый халат, сложила его и убрала на сундук, чтобы свадебное одеяние не валялось, как ненужная тряпка. Теперь надо только ждать. Терпение и выдержка – вот что остаётся.
Постепенно поместье проснулось. Послышались голоса слуг, шарканье метлы, стук деревянных бадеек, в которых носили воду. Сяо Ян поглядывала в щёлочку, ожидая, когда про неё вспомнят.
Когда показалось солнце, осветив большой дом напротив покоев Джиана, во дворе появилась процессия – впереди шла молодая дама с высокомерным и холодным лицом, а за ней – четыре служанки. Сяо Ян узнала эту даму – вчера она вместе с младшим господином Лэй заходила в зал предков. Это может сделать только член семьи. Значит, дама – невестка. Невестка Ван Шу из рода Фэн.
Когда невестка без стука вошла в покои, Сяо Ян уже сидела на кровати, сложив руки на коленях.
– Почему ты не пришла поприветствовать матушку? – грозно воскликнула невестка Ван Шу и вскинула голову, звякнув подвесками. – Немедленно ступай и проси прощения!
– Сожалею, что доставила вам много хлопот, – ответила Сяо Ян, – но мне нечего надеть. Моё платье пострадало вчера, – и уточнила: – Мой муж разорвал его.
Лицо невестки порозовело, а служанки за её спиной многозначительно переглянулись.
– Ещё и говоришь об этом вслух, бесстыжая! – возмутилась Ван Шу. – Я доложу об этом матушке!
Процессия отправилась вон, и Сяо Ян снова приникла к щёлке.