— Испытай, — ухмыльнулся волшебник, сделавшись похожим на мальчишку. — Лика, ты знаешь, что ни один человек не осмеливается говорить со мной подобным тоном?
— Не спорю, — кивнула я. И я бы не осмелилась, будь я человеком. — Так вот тебе моё испытание, человек. Ты спрашивал, от чего мои волосы колышутся на ветру, которого ты не чувствуешь кожей, не видишь глазами. Так повтори мой фокус, Рейнеке-маг, если сможешь. Заставь струны сильфовой арфы играть, не прикасаясь к ним ни руками, ни магией, ни инструментом. Сможешь — признаю, ты достоин сопровождать меня, не сможешь — не прогневайся, пути наши навек разойдутся. Ну, как, принимаешь мой вызов, наследник мостов?
Волшебник вскинулся, словно я швырнула ему перчатку.
— Я сын тэна и сам стану тэном в свой черёд, керли, — произнёс он таким неприятным тоном, словно желал нанести мне оскорбление. — Я могу приказать — и ты в жизни не увидишь белого света, не почувствуешь ветра и нечему будет играть твоими волосами.
— Так зачем же дело стало? — насмешливо спросила я. Угроза придала мне сил и смелости спорить хоть со всем миром. Он сам напросился на то, что его ждало впереди. Сам!
— Я принимаю твой вызов, Лика, — выговорил маг, внезапно утратив спесь. — Ещё до рассвета ты услышишь музыку сильфовой арфы.
— Буду ждать, — обещала я, и маг удалился.
Когда он отошёл достаточно далеко, чтобы не слышать, я посвистела ему вслед.
— Долго ты, сын земли, будешь ловить ветер. Ой, как долго… Не стражу и не две, уж можешь мне поверить.
Повернувшись, я направилась в предоставленную мне ложей келью, но у её дверей меня уже ждали. Невысокий — ростом с Рейнеке — маг, закутанный в серую хламиду — официальную одежду волшебника, представляющего свою ложу. Голову мужчины покрывала шляпа с широкими полями, затенявшими лицо.
— Значит, ты решила с ним расстаться? — заговорил волшебник безо всякого вступления. Голос его показался мне смутно знакомым, как будто я слышала его раньше — или очень похожий.
— А тебе что за дело, серый маг? — не замедлила с ответом я. — Или, ночуя в твоей ложе, я обязана тебе ещё и отчётом?
— Это не моя ложа, я здесь такой же гость, как и ты, — возразил волшебник. — И ты ничем не обязана мне, дочь ветров. Теперь ты ответишь?
— Отвечу, — отозвалась я. — Я не всегда решаю, быть мне с кем-то или уйти. Если тебя интересует мальчик, ушедший отсюда с надеждой — я не принадлежу ему, и никогда не принадлежала, поэтому ни к чему говорить о расставании.
— Все вы, дети ветров, с придурью, — проворчал серый маг. — Лика, послушай, ты можешь делать что угодно, но держи свою ворожбу подальше от мальчика. Я не позволю тебе ему навредить.
— Разве ты его отец, чтобы заботиться о нём? Или задолжал жизнь и сердце? — удивилась я.
— Я его брат, — неохотно признался волшебник. — Старший брат, ушедший из дома, как поступают все старшие братья. И здесь гощу по просьбе нашей матери и нашего отца, чтобы присматривать за братишкой, пока он дома.
— А на дорогах за ним кто присматривает? — развеселилась я. — Или у тебя только здесь о нём сердце болит?
— На дорогах его бережёт осторожность, — серьёзно ответил маг, и я фыркнула, вспоминая, как необыкновенно «осторожен» был Рейнеке при нашей первой встрече. — А здесь он отдыхает и развлекается. Иногда — опасно для себя же самого.
— Как со мной, да? — поняла я. — И много тут бродит из наших?
— Ты первая, — чему-то кивнув, ответил заботливый брат. — И дело не в тебе. Человеку с двумя проклятиями на судьбе, есть кого опасаться и кроме разрушителей магии.
— Двумя проклятиями?! — ахнула я. — Как это он умудрился, твой брат? А ещё такой молоденький!
— Первое — материнское, — хмуро сообщил волшебник. — Когда из дома ушёл, последний сын, а ведь двое старших умерли в битвах. Второе — учительское, когда из ложи ушёл, а ведь там его приютили и защищали от бед.
— Перекати-поле, — засмеялась я. — Человек с ветром в сердце. Не знала, по виду не скажешь.
— По нему никогда ничего не скажешь, — раздражённо ответил маг. Он чего-то ждал от меня, и моя весёлость была ему не по вкусу. — Лучше скажи, дочь ветров, можешь ли ты избавить его от проклятий?
— От чужих чар — с трудом. От злого слова — даже не думай, — честно ответила я. — Да и плохая это затея — мага от магии лечить. Я ж могу и промахнуться и не от чужого, а от собственного волшебства его вылечить, а для таких, как вы, это хуже смерти.