— Сам почувствовал или сказал кто? — уточнила я.
— Братья. Встретили меня на перекрёстке трёх дорог и рассказали. Мать прокляла каждую крышу, которая меня закроет от дождя и ненастья. А учитель открыл меня для предательств. Теперь всякий, кто только способен предать, предаст меня. Сам не зная, зачем.
— И ты доверился братьям?! — возмутилась я.
— Родная кровь может предать, но не от проклятия, — пояснил волшебник, не поняв вопроса. — Они привели меня домой и упали к ногам матери. Мы три дня лежали на полу и молили простить.
— Простила? — полюбопытствовала я. Маг покачал головой.
— Не до конца. Но проклятия снять согласилась.
— И как она это делала? — немедля спросила я.
— Хочешь перенять секреты ремесла? — засмеялся волшебник. — Вряд ли я смогу открыть тебе суть. Она ночью отвела меня в центр луга, велела раздеться донага и лечь на спину, смотреть на небо и ни о чём не думать. Слуги подобрали одежду и убрались, а потом явилась мать — простоволосая, босая, в одной сорочке. Хотела прийти обнажённой, но отец запретил. Виданное ли дело, чтобы тэнни северного моста плясала голой при свете звёзд! Потому, верно, и не снялось полностью ни одно проклятие.
— Но что она всё-таки сделала? — не отставала я.
— Пела, — пожал плечами маг. — Плясала. Играла на маленьком бубне, он у неё в ладони помещался. Я не знаю толком, только вот клевер на лугу весь в пыль осыпался. И ни один цветок там уже несколько лет не цветёт, только трава растёт и жухнет быстро. Вот всё, что я могу поведать. Ты довольна моим рассказом, дочь ветров?
— Нет, — отозвалась я. Ветра не ошиблись, чутьё меня не подвело. Маг был тем самым человеком, за которым меня послали эльфы. — Не довольна. Не стоило твоей матери браться не за своё дело и губить луг.
Маг недоуменно взглянул на меня, но промолчал.
— Я ответил на твои вопросы, дочь ветров, — выговорил волшебник, нарушая воцарившееся молчание. — Теперь мой черёд.
— Спрашивай, сын земли, — согласилась я.
— Почему ты вступилась за сильфов, которых я поймал? Я ведь поймал их, правильно?
— Поймал, — признала я. — А сам ты не понял этого?
— Я не видел ни сетей, ни сильфов. Только чувствовал, что вот-вот в мои руки попадёт нечто, управляющее ветрами.
— Нечто! — грустно усмехнулась я. — Таковы все люди — ради пустых затей подчинять то, чего не понимаешь.
— А как иначе можно познать истину? — удивился сильф.
— Задать вопрос, — ответила я. — Попросить. Неужели ты привык в любом деле действовать силой?
— Нет, — отозвался маг. — Но ты не ответила, дочь ветров.
— Ты спрашиваешь, почему я вступилась, сын земли? — удивилась я. — А ты сам не понял? Ловить сильфов — большой грех, ветра не простят тебе подобного ни в твоей жизни, ни в жизни твоих потомков.
— Грех? — недоуменно переспросил маг.
— Очень плохой поступок, — пояснила я. — Мир тебя за это накажет.
Маг засмеялся, как будто я очень удачно пошутила.
— Значит, дети ветров поклоняются сильфам? — уточнил он, отсмеявшись.
— А вы — нет? — прямо спросила я. — Вы же верите в волшебную силу, разлитую в воздухе, в земле и воде, словом, везде. Которая может принадлежать людям и помогать им сохранять этот мир в равновесии.
— Очень грубое изложение проповедей, — хмыкнул маг. — У нас в ложе тебе пришлось бы писать пересказ на десяти табличках, пока не найдёшь слова более проникновенные, чем выбранные тобой.
— Я не ученица ордена, — возразила я. — Так вот, сильфы — это и есть то волшебство, которому вы поклоняетесь.
— Но мы говорим, что оно невидимо и неощутимо, — уточнил волшебник.
— А ты разве видел их? Или мог потрогать?
— Нет, — признал маг. — Значит, они живые?
— Уж живее тебя, — проворчала я. — Ты, наверное, хочешь спросить, насколько они разумны? Насколько сознают себя в этом мире?
— Хочу, — не стал спорить маг. — И насколько?
— Намного, — в тон ему ответила я. — Но иначе, чем ты. Иначе видят, иначе слышат, иначе думают. Для них главное — носиться с ветрами над землёй и не знать никаких печалей. Только два раза в году они сходят на землю — весной, когда эльфы танцуют в честь добрых ветров, и осенью, когда умиротворяют злые. Тогда сильфы танцуют вместе с ними, и ветра танцуют вокруг них. Если нарушить это сборище, в том месте родится вихрь, и всё вокруг будет изрядно порушено.