— Ты — Семен? — спросила Клара.
Он не мог не запомнить ее имя. Хотя бы потому, что девчонка стоила его внимания — и красивая, и с изюминкой. А еще папаша у нее директор завода, что немаловажно.
Семен кивнул, бросил сухую тряпку в ведро. Стряхивая пыль, негромко хлопнул в ладоши, но Клара пугливо вздрогнула, а линия губ почему‐то утратила капризность. Семен еще не давил на нее, так, на легкий психологический прием взял, а она уже вся в напряжении.
— Мне сказали тебе помогать.
Семен усмехнулся. Он смотрел ей в глаза, но в душу глубоко не лез, так, щекотал слегка взглядом. И это действовало, надменно-ироничные облака в глазах развеялись, зато появились кролики, загипнотизированные удавом.
— Егорова сказала, — добавила она.
Егорова — их классная, насколько худая, настолько же стервозная. Характер скверный, хотя пыталась держать себя в рамках, не истерила по мелочам. Но Клару она почему‐то невзлюбила и называла ее Клава, Дуня, Фрося — типа, Клара из их числа. А раз так, то можно и дежурной назначить, пол в классе после уроков вымыть. Чтобы нос не задирала. В общем стойле все равно, чья ты дочь — директора завода или грузчика из магазина.
— Зачем тебе это? — спросил Семен.
— Зачем мне?! — Длинные пушистые ресницы взметнулись вверх. — Зачем это классной!
Семен улыбнулся одной половиной рта и медленно направился к Кларе. Она попятилась, не зная, бояться его или трепетать от восторга, и уперлась спиной в запертую створку двери, а он закрыл другую. На ключ.
— Ты что делаешь?!
— А чтобы не подглядывали.
Семен не просто стоял, он нависал над ней. И смотрел в глаза, как будто собирался поцеловать в губы. Смотрел как на свою девушку, которая не могла отказать ему ни в чем.
— А мы ничего не прячем, — пожала плечами Клара, и голос ее дрогнул в страхе перед неизбежностью.
Убегать она даже не пыталась, хотя ключ торчал в замочной скважине. Убежать — значит пропустить все самое интересное, а она не могла себе этого позволить.
— А половой жизнью жить будем, — усмехнулся Семен.
— Чего?! — возмутилась Клара.
— Полы мыть будем!
— А-а!
Разочарования в ее голосе он не услышал, но чувство облечения показалось ему наигранным.
— Ты мне нравишься, — сухо сказал он.
Пару лет назад Семен сказал такое Ленке Ковальковой, набрался смелости, подошел и в лоб. А она ему в ответ сказала «нет, не нравишься», и точка. У Семена поджилки тогда от волнения заледенели и язык отнялся. Хорошо, Серега тогда за его воспитание взялся, научил, как баб на абордаж брать. Не всегда получалось, но если Клара вдруг скажет нет, ничего страшного не случится. Нельзя бояться слова «нет», иначе никогда не услышишь «да».
— Отвали! — затылком вжимаясь в дверь, пробормотала девушка. На Семена она смотрела ошалевшими от его наглости глазами. И при этом ждала, когда он перейдет от слов к делу. С интересом ждала, с замиранием. — Что, не услышал?
Он подступил к ней вплотную, одной рукой обнял за талию. Клара дернулась от внутреннего напряжения, но при этом слегка выгнулась в спине, чтобы он смог обнять ее покрепче.
— Отвали, — прошептали ее губы. Но прошептали в ожидании поцелуя.
И Семен не обманул, резким, но негрубым движением приблизил к себе и поцеловал прямо в губы. Клара не расслабилась, губы остались сомкнутыми, но руки повисли как плети. Она даже не пыталась сопротивляться и не дернулась, когда его левая рука легла ей на бедро… Но за ручку двери вдруг дернули, она открылась, и в кабинет вломился Макс. Глаза широко открыты, рот до ушей. Вид у него, в общем‐то, дурашливый, но не глупый. Имидж у пацанчика такой — рубаха-парень, а так он вовсе не дурачок. И в пространстве умеет ориентироваться, и в коллективе, живой, энергичный, язык без костей. И в морду дать — всегда пожалуйста, кулаки у него быстрые и крепкие. В общем, ребята уважают, девчонки любят. Еще бы не любить, душа школьного вокально-инструментального ансамбля «Песняры-затейники». Название, конечно, дурацкое, но так и группа никому не известная. Так, никем не признанная, и канет в Лету. Причем очень скоро.