Глава восьмая
Самое сильное чувство - разочарование. Не обида, не ревность и даже не ненависть... после них хоть что-то остается в душе, после разочарования - пустота.
Эрих Мария Ремарк
Десять лет назад
Лондон, Графство Суррей, личная исследовательская лаборатория Калисты Джейн Сетлер.
- Но, мама, я не хочу! - пятилетняя Александрия Патриссия Бенджамин Сетлер сморщила носик и недовольно топнула ножкой.
- Сколько раз я просила тебя, Лекса, не называть меня матерью! В лаборатории для тебя я - леди Сетлер, – строго поправила девочку молодая женщина.
Сегодня Калиста Сетлер в своем белом лабораторном халате и с собранными в тугой пучок жгуче-рыжими волосами выглядела особенно серьёзно.
- Понимаешь, Александрия, - выдохнув продолжила она, - мир слишком жесток, чтобы привязываться к кому-либо. Родственники, друзья, возлюбленные... и даже дети – всё это мешает одаренной личности развиваться. А ты, Лекса, именно такая - ты самый талантливый ребёнок из всех, что я видела!
- Леди Сетлер, я решила..., - неуверенно начала малышка, - что больше не буду принимать ваши противные настойки! - закончила она, упрямо вздернув свой носик.
Маленькая Александрия прекрасно понимала, что если она еще раз выпьет настойку на основе слёз Серен, то ничего хорошего ждать не стоит. В лучшем случае ее замучают головные боли, а в худшем, как в прошлый раз, она сляжет с желудочным отравлением. Ко всему прочему, это зелье не только внешне походило на озёрную тину - склизкое и противного бурого цвета, оно к тому же было мерзким и на вкус.
Александрия сделала шаг назад и обернулась, с надеждой взглянув на дверь, ведущую из лаборатории. Но ту предусмотрительно заперли и пытаться сбежать было бессмысленно.
- Ты должна, Патриссия, - настаивала женщина, присаживаясь перед ребенком и касаясь маленькой ладошки.
- Пойми, это для всеобщего блага. Цель учёного, чтобы его труд увенчался успехом и принес пользу всем людям. И ты, Лекса, поможешь мне в этом. В будущем, - Калиста понизила голос, - тебя тоже ждут грандиозные результаты, ты достигнешь невероятных высот, ведь станешь моей последовательницей.
Не отводя от дочери по-кошачьи зеленых глаз, Калиста продолжала уговаривать. В ту минуту проникновенный голос матери казался Алексе самым добрым и любящим на свете, и решимость девочки пошатнулась. Но не совсем.
Что-то упрямое в её характере не позволяло безоговорочно исполнить очередной безумный приказ родительницы.
Однако Алекса была всего лишь маленьким ребенком и, как любое дитя, она тянулась к материнской ласке.
Калиста поняла, что на этот, быть может, последний раз, она смогла уговорить малышку - нежное прикосновение и добрая улыбка в очередной раз сделали свое дело. Такая маленькая, но очень серьёзная и решительная для своих пяти лет Алекса и внешне походила на своего отца: густые, угольно-черные волосы, глубокие тёмные, как у него, глаза - полная его копия и абсолютно не похожая на неё, Калисту.
Женщина разочарованно выпустила детскую ручку.
- А сейчас, пей настойку и лезь в камеру! - строго потребовала мадам, поднося к губам дочери стеклянную пробирку. - Поживей, Александрия! Я чувствую, что сегодня тот самый день!
Наученная принимать тошнотворные эликсиры матери, девочка выдохнула, зажала нос и проглотила всё содержимое до последней капли.
Бурая жидкость мгновенно обожгла язык, горло и камнем легла в желудке. С минуту ничего не происходило и Алекса уже успела обрадоваться тому, что на этот раз опыт прошёл удачно. Как вдруг в животе забурлило и выпитая жидкость ползучей змеёй стала роиться у нее в желудке. Стены и пол тутже закачались и заходили ходуном. Калиста, не теряя ни минуты, толкнула растерянную Алексу в специальную железную камеру и быстро затворила за ней дверку.
Девочка поняла, что на этот раз что-то пошло не так. Что-то чужеродное и живое внутри неё сейчас очень быстро росло и, казалось, вот-вот выберется наружу!
Небольшая железная камера стремительно начала заполняться водой. Буквально через минуту она наполнилась больше чем на половину.