— Прекрати тыкать мне в нос мои спекуляции, Робер! Ты заработал на этом не меньше моего, мерзавец! А потому закрой свою пасть! И я дважды повторять не буду!
Разозленный бакалейщик решил дать отпор и кулаком врезал грубияну по лицу. Мужчины начали драться, расталкивая танцующих. Оркестр поторопился заиграть пасадобль в надежде, что это успокоит драчунов. Музыканты давно привыкли к таким вещам: в поселках и деревнях праздничные застолья редко обходились без пьяной драки.
Элоди, разозленная даже больше, чем ее супруг, пронзительно закричала:
— Фирмен! Фирмен! Бей его, гадину!
Испуганная Камилла подбежала к Адриану. Мари погладила дочку по волосам.
— Не бойся, дорогая! Они пьяны. Но смотреть на это неприятно. Мне жаль, что все так получилось. Давай найдем Нанетт и будем возвращаться домой.
— Ты права, — согласился Адриан. — Нам незачем здесь оставаться!
Они уже вставали из-за стола, когда ситуация обострилась. Сын бакалейщика Паскаль, крепкий двадцатилетний парень, решил вызволить отца из рук Фирмена. Он полез было в драку, но путь ему преградил кузен новобрачного, тот самый, который десятью минутами ранее пытался ухаживать за Матильдой. Они сцепились. Испуганно закричали женщины.
— Адриан! — позвала мужа Мари, белая как полотно. — Это плохо закончится! Их надо разнять, пока они не поубивали друг друга!
— Я не стану этого делать! — с презрением заявил тот. — Большинство застолий заканчивается сведением счетов, вино в этом хорошо помогает. Оркестр продолжает играть, как если бы ничего не случилось! У этих музыкантов стальные нервы!
Мари вздрогнула, ощутив на своем плече чью-то руку. Это была Матильда. Девушка насмешливо улыбалась.
— Ты не слишком разнервничалась, мам? — спросила она. — А ты, Камилла?
— Мне это совсем не нравится, Матильда! Мне страшно, и они бьют посуду!
— Не бойся, маленькая сестричка! Лизон с Жаном уже ушли. Я тоже ухожу и возьму тебя с собой. Ты не против? Мне не по вкусу патуа и запах чеснока. Здесь нам больше делать нечего!
Молодая женщина последние слова произнесла сухо и не без злости, как если бы стыдилась своих крестьянских корней, происхождения своего отца.
— Конечно идите, дорогие мои! — подбодрила их Мари и с облегчением проводила дочерей взглядом.
Между тем двое парней сцепились не на шутку. Свадьба превращалась в кулачный бой. Кто-то спьяну хохотал, кричали женщины, начали всхлипывать дети… Старики наблюдали за дракой, не вставая со своих мест. Таких стычек они повидали немало. С нездоровым любопытством понаблюдав за началом схватки, гости стали расходиться.
Фирмен и Робер пытались разнять парней, но безуспешно. Те бросали друг другу в лицо самые отвратительные ругательства, эхом отдававшиеся от разогретой июльским солнцем крыши ангара.
Мари, напуганная жестокостью драки, едва держалась на ногах. У нее было одно желание: уйти как можно скорее!
— Адриан, где Поль? — спросила она, нервно хватаясь за руку супруга. — Что, если они набросятся на него? Они не понимают, что делают!
— Не бойся, я видел, как он несколько минут назад вышел на улицу с рыжеволосой девушкой. Господи, да эти двое просто с ума сошли! Теперь-то их точно нужно разнять!
В голосе Адриана улавливалась паника. Мари с ужасом смотрела, как кузен Фирмена вынимает нож и выставляет его перед собой. Паскаль только усмехнулся. Потом никто не мог сказать, как все случилось. Слишком быстро… Резкие взмахи рук, столкнувшиеся в звериной жестокости тела… а потом картинка застыла: кузен новобрачного с ножом в руке стоял и ошарашенно смотрел на распростертого на земле сына бакалейщика. Раздались испуганные крики, выведшие участников драмы из состояния шока.
— Паскаль! — кричал Робер. — Мальчик мой! Он вспорол ему живот! Не могу поверить… Паскаль, дорогой!
Побледневший Адриан бросился к ним. Из нижней части живота несчастного парня, упавшего на землю лицом вниз, текла кровь. Мари, у которой перехватило дыхание, хотела было последовать за супругом, однако ноги ее не послушались. Она ощутила, что еще мгновение — и она потеряет сознание. Столько крови… Бакалейщик и его жена на коленях стояли возле сына.
— Дайте мне его осмотреть! — воскликнул Адриан. — Я врач! У него сильное кровотечение. Быстро дайте мне чистую тряпку, нужно зажать артерию! Отодвиньтесь, ему нужен воздух!
Круг любопытных, столпившихся возле раненого, расширился. Кузен Фирмена по имени Бертран так и остался стоять с ошарашенным видом и ножом в руке. Бакалейщик с ненавистью посмотрел на него: