– Я хочу сказать, что единственная любовь, которую я испытывала, это моя любовь к тебе. Это любовь. Настоящая.
– Ну конечно же. Но ведь одна любовь не исключает другой.
– Не лезь мне в душу, Мэг. Я знаю лишь одно: сейчас мне надо, чтобы ты была рядом со мной. Всегда.
У Мэг возникло такое чувство, будто она идет по скале над пропастью.
– Сестренка, я все понимаю, я тоже по тебе скучаю. Но вчера вечером я тебе все объяснила – я не могу жить с тобой и Питером…
– Потому что ты тоже его любишь?
Этот вопрос был для них обеих словно гром с небес. Мэг слушала прерывистое дыхание Миранды и понимала, что до этой секунды Миранда не задумывалась всерьез о том, что Мэг все еще любит Питера.
Она мягко начала:
– Ради всего святого, сестренка…
Но Миранда не позволила ей продолжать. Она принялась беспомощно причитать:
– Мэг! Разумеется, я знала – я чувствовала всю твою любовь к нему и твою боль оттого, что ты не могла принадлежать ему! Я почувствовала это тогда ночью, у мисс Пак… И все же мне казалось, что ничего уже не осталось! – Она вцепилась в руль, как в спасательный пояс, и они затормозили у самого края обрыва. – Ах, Мэг, что я наделала… И все эти годы…
– Тихо, сестренка! – Услышала Мэг свой собственный голос, серьезный, почти холодный, – Мои чувства сейчас ничего не значат. Совсем ничего. Тебе нечего беспокоиться на этот счет…
– Я все знала! Все это время! И я делала вид, что ничего не произошло!
Шлюзы правды были распахнуты, и их нельзя было вновь закрыть. Миранда уронила голову на руль и расплакалась. Мэг поддерживала ее, сама хлюпала носом и не знала, что делать.
– Так вот почему ты хотела уехать, – продолжала Миранда. – Очевидно. Всем очевидно, кроме меня. – Она принялась осыпать свою голову ударами обтянутых перчатками кулаков. – Тупая, толстокожая!
Мэг отозвалась:
– Миранда, прекрати. Ты переигрываешь. Остановись.
Истерические вопли прервались блаженной тишиной, как вдруг совершенно неожиданно Миранда расхохоталась.
– Господи! Так я играю! Я уж и сама не знаю. Боже ты мой! – Миранда, шмыгая носом, оглянулась на сестру, – Мэг, но так оно и есть – я люблю тебя больше всех на свете, даже больше моих детей. И уж конечно, больше Питера. И это правда. Истинная правда.
Мэг тоже не удержалась от усмешки.
– Только не заходи дальше, – предупредила она.
– Ах, Мэг. – Глаза Миранды вновь наполнились слезами. – И все эти годы я была так самодовольна! Ну, я думала, разумеется, что я отчаянно влюблена в Брета Сент-Клэра, но когда я обнаружила… ты спасла меня от этого кошмара.
– Миранда, я ничего об этом не знала и долгое время спустя.
– Да, но когда я была так издергана ото всего этого, тогда только твои чувства пробились ко мне. И я поняла, в чем моя настоящая любовь.
Мэг глубоко вздохнула.
– Дорогая моя, нам незачем говорить об этом. К чему хорошему это может привести? Я уезжаю домой в четверг, ты знаешь. И так оно и будет.
Миранда выпрямилась, откинулась на спинку сиденья, вытянув шею. Она заявила:
– Я встретила в прошлый четверг одного человека в Пензансе, Мэг. И еще сегодня утром. Мне кажется, я его люблю.
Мэг смотрела на нее, не веря своим ушам.
– Миранда! Ну, пожалуйста! Это что, опять игра? Миранда надолго уставилась в окошко.
– Я была с ним раньше знакома. Это такое восхитительное совпадение, Мэг. Как рок. Думаю, что я любила его все время.
– Ты сумасшедшая!
– Возможно. Даже очень может быть. Но сошла я с ума или нет, ты моя последняя надежда, Мэг. Я люблю тебя больше всех на свете. И больше, чем этого человека. Вот почему я… привезла тебя сейчас сюда.
– Ты хочешь сказать… что мы должны встретиться с ним? – Мэг так испугалась, что просто не знала, что предпринять. – Разворачивайся, Миранда. Мы едем прочь!
– Нет. – Голос у Миранды был странный. Словно она находилась в трансе.
Мэг твердо продолжала:
– Послушай. Если ты не поедешь обратно, я выхожу из машины. Я не намерена идти с тобой на такую жуткую встречу…
– Ты моя единственная надежда, Мэг. Если ты меня сейчас покинешь, я отправлюсь к нему. Это совершенно точно.
– Ты больна. Миранда, дорогая моя, прошу тебя… Внезапно Миранда обернулась и показалась Мэг вновь, как прежде, нетерпеливой.
– Да Бога ради, Мэг! Единственное, о чем я тебя прошу, так это пойти со мной на встречу с одним человеком. Есть тут о чем спрашивать?
Мэг только молча смотрела на сестру, зная, что эта внезапная безрассудность наигранна, но не в силах совладеть с этим натиском.
– Сами обстоятельства и то, что ты только что мне рассказала – тут много о чем можно порасспросить!
Миранда пожала плечами.
– В этом ты вся.
В машине повисла тишина. Мэг положила одну руку на дверцу, в другой собрала свою сумку, перчатки. Потом снова откинулась на сиденье.
Подождав еще с полминутки, Миранда завела мотор и поехала по узкой колее, ведущей к «Проспекту Вилла». Припарковалась и обернулась к сестре.
– Он хочет познакомиться с тобой. Мне кажется, с ним случилось что-то ужасное с тех пор, как мы не виделись. Я уверена, что он и здесь появился, скрываясь от кого-то. – Она слегка улыбнулась. – А ведь он и паука бы в доме не убил!
– Он нас ждет?
– Он попросил меня привезти тебя. Сегодня днем. Мэг напомнила:
– Не забывай, что через час мы должны вернуться к Питеру и детям.
– Разумеется, – кивнула Миранда и распахнула дверцу.
За десять лет дом совсем не изменился. У него был все тот же заброшенный вид, который так отпугивал раньше Мэг. Его новый обитатель не разуверил ее в прежних ощущениях. Он открыл им дверь, взглянул на Миранду с улыбкой триумфа, затем перевел взгляд на Мэг.
– А, близнецы, – сказал он. – Как интересно. – Немедленно повернулся и скрылся в одной из комнат, оставив их одних решать, последовать ли вслед за ним.
Миранда прошла вперед, и Мэг не без труда закрыла входную дверь. Дерево покосилось от сырости, дверь не входила в раму. Она кинула взгляд в холл и увидела пузырящиеся обои. Внутри было холоднее, чем снаружи. Потом перевела взгляд на часы. Пять минут четвертого. Даже если они выйдут без десяти четыре, они и то могут опоздать.
Вероятно, гостиная была самой светлой комнатой в доме. Два окна в глубоких нишах стен, как делали в тридцатых годах двадцатого века; из них открывался захватывающий вид на гавань, где уже начинали мигать рождественские огоньки. Мэг смотрела в окно, чтобы избежать необходимости посмотреть на высокого, тонкого хищника, что-то уж слишком близко подобравшегося к Миранде.
Глаза у Миранды необычайно расширились.
– Мэг, – выдохнула она, – это…
Он полупоклонился Мэг и взял одну из ее безжизненно повисших рук в обе свои.
– Джон Стоунхаус, – сообщил он с широкой улыбкой, но без тени юмора.
– Джон Стоунхаус? – Она не могла понять, шутит он или говорит серьезно. – Джон Стоунхаус был членом парламента, не так давно исчезнувшим.
– Не имею к нему никакого отношения, дорогая леди.
Она отдернула свою руку и опустила ее в карман, словно предъявляя свои права на нее. Разыгралось ли у нее воображение, или он и в самом деле пытается овладеть Мирандой и ею? Он и не собирался накрывать к чаю, но подвел их к окну и показывал им разные местные достопримечательности, почти невидимые в сумерках. Его близость была ненавистна Мэг. Миранда уселась в кресло, обводя глазами комнату и то и дело глядя на него с таким нежным выражением лица, что Мэг почувствовала слабость.
– Бухта Ланна вон там, внизу. – Он снова ткнул куда-то в темноту. – Явно это единственное место, где можно купаться.
Миранда издала звуки некоей заинтересованности, но Мэг резко заметила:
– Мы выросли в Киле. И на этом побережье мы купались, когда нам было всего по три года.
– Ты никогда не рассказывала мне об этом, Миранда.
Он опустил на нее взгляд с насмешливым упреком, и она рассмеялась, как будто это было очень забавно.
– Как-то не приходилось к случаю. Но ты мог бы догадаться, что мы бывали здесь раньше.