– Ничего не поделаешь, Мэг. Однако побудь, пока она не вернется. Пожалуйста.
Мэг знала, что следует уйти. Просто встать и уйти.
– Хорошо, – сказала она низким голосом.
– Спасибо.
Питер выплеснул остатки чая и вновь стал жизнерадостным.
– Себ проснулся и сказал, что ты собиралась нарисовать для него лунные лучи. Давай этим и займемся прямо сейчас!
Полный энтузиазма, он засуетился: нашел листы бумаги, новую упаковку мягких грифелей. Мэг ощутила слабость и подумала, что аспирин начал действовать.
– Бордюр нужен, как ты считаешь? Большая веселая полоса? Какими ты себе представляешь детей Луны?
Он смеялся, набрасывая на бумаге изображение огромного лица с толстыми щеками.
Мэг пыталась заставить себя сосредоточиться.
– Пусть… Луна выдувает перья. Каждое из этих перьев будет лунным ребенком.
– Здорово, Мэг!
Питер преисполнился восхищением, которое вряд ли могло быть искренним.
– Теперь я понимаю, почему ты выдумываешь сказки.
– Я их не выдумываю. Ничего подобного.
Теперь Мэг хотелось плакать. Вместо этого она склонилась над листом и начала рисовать картинки, изобилующие мелкими деталями. Совершенно пораженный Питер подхватывал мгновенные наброски ликов Луны в различных ее фазах. Они увлеклись незаметно для самих себя.
– Ты можешь сама сделать книгу, Мэг. Почему бы и нет?
Она и не думала отвечать. Питер продолжал, видимо, не в силах остановиться.
– Работая вместе, как сейчас… Все будет отлично. Верно, Мэг? Как тогда, десять лет назад.
У Мэг перехватило дыхание, она резко выпрямилась.
– Не уходи! – Питер выронил свой грифель и взял ее за руку. – Тебе неловко. Понимаю. Мне тоже. Но давай будем до конца откровенны друг с другом, Мэг. Сейчас ты кое-что испытываешь по отношению ко мне, так ведь? Не об этом ли ты говорила?
Питер нетерпеливо сжал ее руку.
– Мэг, я до сих пор люблю тебя. Скажи мне, пожалуйста, скажи мне. Как ты ко мне относишься?
Мэг высвободила руку, но не ушла. Питер расценил это как ответ и поцеловал ее. Это был необычный поцелуй. Руки его не прикасались к Мэг. Он подался телом вперед, преодолев разделявшее их расстояние, и прикоснулся губами к ее губам. Поцелуй был преисполнен нежности. Мэг закрыла глаза, позволив произойти этому. Когда все закончилось, он посмотрел на нее, и между ними затеплилось какое-то понимание. Мэг склонилась к Питеру и возвратила поцелуй как приветствие. Затем отвернулась от него.
– Спокойной ночи, Питер, – проговорила она, направляясь к лестнице.
– Подожди! – проговорил он вдогонку. – Ты же не можешь просто взять и вот так уйти, прямо сейчас!
Мэг, взявшись за перила, посмотрела на него.
– Сейчас как раз именно тот момент, когда я могу уйти. И мы с тобой оба понимаем, что так я и должна поступить. Скоро возвратится Миранда.
– Мэг… Уже больше одиннадцати. Хватит играть в прятки. Миранда ушла!
Несмотря на все то, что ей было известно, Мэг была потрясена до глубины души.
– Разумеется, она никуда не ушла! Все не так, как ты себе представляешь! Во имя всего святого, Питер! Она беременна… у вас дети… вы…
Питер спокойно произнес:
– Более того, кроме нас, есть ты. Она оставила и тебя, Мэг. А это означает, что она ушла.
Правда происшедшего внезапно стала очевидной и оттого еще более плачевной. Мэг покачала головой.
– Послушай, она сама не знает, что творит. Она ребенок. Кроме того, она знала этого человека давным-давно! Она просто играет роль. Разве ты не видишь? Она мнит себя Трилби, а его считает Свенгали. Знаю… понимаю, трудно… но она вернется!
– А я не хочу, чтобы она возвратилась! В тот самый миг, когда она только вошла в клуб, я понял, что она уйдет к кому-то другому. Мэг… мы никогда не позволяли нашей страсти перерасти в нечто более длительное. Это как спичка, Мэг. Она вспыхивает, а затем гаснет. Очевидно, она зажгла свою спичку с кем-нибудь другим. А я получил свободу. Это замечательно.
Питер рассмеялся, рассмеялся по-настоящему.
– Когда я вернулся за ними в клуб и Алекс сказал, что она ушла с человеком из «Проспекта Вилла», я почувствовал себя… великолепно. Я возвращался домой к тебе, Мэг. Мы всегда были с тобой друзьями. Но теперь наконец мы можем быть большим чем просто друзьями.
– Питер… прекрати…
Оба отлично понимали всю бессмысленность этого протеста. Она не двинулась с места.
– Мы не можем прекратить. Ни сейчас, ни в очередной раз. Миранда предоставила нам возможность, любовь моя. До тех пор пока мы с тобой не зажжем свои спички, мы не будем полноценными людьми. Цельными. Неужели ты этого не видишь?
Мэг ничего не видела, ничего не понимала.
Несмотря на гнев, который она прежде испытывала по отношению к Миранде, Мэг знала, что не сможет предать сестру.
А затем произошло это. Так же как случилось тогда, в Хай-Комптоне. С тем же мужчиной. С тем же самым жестоким мужчиной, что и прежде. И точно так же, как прежде, боль, лишенная всякой страсти, пронзила тело Мэг раз, потом другой, причем настолько сильно, что она вскрикнула и опустилась на корточки, крепко вцепившись в перила лестницы и прижавшись к ним головой, стараясь побороть ужас того, что в этот самый миг происходило с Мирандой.
– Господи… что это… Мэг… дорогая…
Питер стоял рядом с ней, обхватив руками. Его сила была всем, что оставалось у нее. Мэг жадно хватала воздух ртом.
– Словно тигр… как когти… Питер… что это происходит?
– Что-то… не знаю… я вызову врача… можешь потерпеть немного?..
– Нет!
Ее руки выпустили перила, и Мэг судорожно прижалась к нему.
– Нет! Не уходи! Ты… последняя… соломинка!
Вся дрожа, она вдохнула воздух, крепко закрыла глаза, изгоняя боль из своего тела. Боль понемногу начала униматься. Мэг ждала. Когда боль стала покидать ее, она заплакала.
– Мэг, полегчало? Можешь говорить?
Она бессильно повисла у него на руках, слезы не переставая текли из глаз. Когда Питер попытался направиться к телефону, она прильнула к нему.
Наконец она проговорила:
– Ты прав. Мы более не обязаны хранить верность, Питер. Сейчас она с ним. Это… не выразить словами.
– О Господи… – Внезапно он понял, что произошло, и руки его еще крепче сжали Мэг.
– Не думай об этом, моя дорогая. Она обещала. И она же нарушила свое слово. Ради прихоти. Просто каприз.
Мэг подняла свое полное слез лицо.
– Да. Я люблю тебя, Питер. Я поняла это сразу же, как только ваши с Мирандой тела соединились. Десять лет назад. Но я была слишком напугана; я считала, что дружба несовместима с любовью.
Она начала целовать его. Маленькие сумбурные поцелуи покрыли все его лицо.
– А потом… даже после я могла что-нибудь с этим поделать. Но я думала, Миранда… и ребенок… извини меня, Питер. Мне очень жаль.
Он подставил свое лицо навстречу ее поцелуям, как к солнцу.
– Теперь все хорошо, моя Мэг. Теперь все будет хорошо.
В три часа ночи, когда они все еще бодрствовали и продолжали витать в краю самозабвения, на улице скрипнули тормоза и остановилась машина, двигатель негромко продолжал работать. Они услышали, как хлопнула входная дверь. Затем машина уехала.
Голова Питера лежала на плече у Мэг. Он прошептал ей на ухо:
– Привезли записку. От Миранды. Боже мой…
Он резко замолчал, потому что снизу донеслось поскребывание. Они оба напряглись. У Мэг от напряжения зазвенело в ушах, когда она старалась расслышать шаги по лестнице.
Питер прошептал:
– Дорогая, мы должны сказать ей. Прямо сейчас. Мэг прошептала в ответ:
– Нет, мы не можем, Питер. Во имя всего святого… три часа ночи!
– Через мгновение она поднимется наверх; ты хочешь, чтобы она застала нас здесь, словно пару…
– Не продолжай!
Они замолкли, каким-то образом разъединенные и разделенные после длительного пребывания как единое целое. Повсюду висела тишина. Плотная, холодная, непроницаемая.
Мэг села на кровати и коснулась ногами ковра.
– Она не поднимается. Она догадывается. Конечно, же. Возможно, к этому она стремилась уже давно. Мы словно ее марионетки. Я не могу терпеть…