— Я здесь, с вами! — прокричала Салли пациентам, едва слыша сама себя среди грохота.
Позже она устыдилась своей эмоциональности, показавшейся ей слишком мелодраматичной.
— Идите к выходу и следите за всем, что увидите! — распорядился палатный врач.
Распоряжение это прозвучало по-идиотски, но Салли бросилась к выходу, откинула полог и стала всматриваться в темноту, словно могла с ходу определить класс атакующих аэропланов, их численность, поставленные пилотам задачи и бомбовую нагрузку. В кромешной тьме между отделением и окопами где-то с десяток солдат, стеная и причитая, бродили взад-вперед. Другие опустились на колени или разводили руки в стороны и кричали, кричали. Недиагностированные, отметила про себя Салли.
Она увидела выходящую из торакального отделения Онору — чего ее туда занесло? Та вела еще одного солдата.
— Что ты делаешь? — невольно вырвалось у Салли, и только сейчас она поняла, что все дело в сомнамбулизме Оноры.
— Доставляю солдат в окопы, — прозвучал ответ. — Я привела туда одного, но он оказался немцем. Представляешь?
В глазах Оноры застыло безумие — она хотела перетащить всех до единого раненых из всех отделений в щелеобразные траншеи. И санитары из газового отделения повели раненых в спасительные окопы.
Онора металась туда-сюда. Салли вернулась в палатку газового отделения, прошла мимо в ужасе раскрывших глаза медсестер и санитаров, понявших, что происходит что-то очень и очень важное. Палатный врач оставался рядом с теми из отравленных газом, кто не мог передвигаться самостоятельно. Двое медсестер пытались надеть на головы пациентам миски вместо касок. Эта неожиданная и, в общем-то, разумная идея защитить головы солдат от осколков вселяла в медсестер надежду, что они хоть как-то, но контролируют ситуацию.
Палатный врач сообщил Салли о том, что происходит в операционной. Разило хлороформом и эфиром. Если в операционной начнется пожар, то, невзирая на последствия, всех отравленных газом необходимо срочно уводить.
Салли побежала к медсестре, стоящей у второго входа в палатку. Они увидели, как операционную охватывает пламя. В воздухе висел запах эфира из лопнувших бутылей, эфир, воспламеняясь, усиливал пожар.
До Салли донеслись жалобные вопли раненых. Кто-то что было мочи кричал:
— Шланги не работают!
Выстроившись в ряд и передавая друг другу ведра с водой, санитары и медсестры пытались сбить пламя. А что с хирургами, операционными сестрами и остальным персоналом? Неужели они так и остались там? Тут ведрами воды не поможешь, в ужасе подумала Салли. Тут нужен песок или земля — только ими можно потушить огонь. Бросившись в газовое отделение, она крикнула, чтобы все — и хирурги, и медсестры — как можно скорее уводили раненых в окопы.
— Уходите отсюда, сестра! — приказал палатный врач.
— Я не уйду!
— Уходите сию же минуту. Я уже отправил отсюда всех медсестер.
— Хорошо, — согласилась Салли.
Ничего, она будет действовать самостоятельно, раз уж она свободна от ночного дежурства.
Едва она повернулась уходить, как послышался грохот еще одного взрыва. Она стала силой заставлять обезумевших людей укрыться в траншеях, те сопротивлялись изо всех сил. Тут она вспомнила о торакальном отделении и помешавшейся Оноре.
Неожиданно загудела сирена, сигнал должен был прозвучать раньше, когда все только начиналось. Но и сейчас он внушил утерянную было уверенность. Внезапно наступившая тишина вдруг представилась в образе некоей гигантской ладони, накрывшей землю. В ней потонули и голоса, и даже крики. Воздух по-прежнему был пропитан химической вонью объятой пламенем операционной, вокруг ярко-красными снежинками носились искры.
Салли слышала жалобные причитания раненых, доносившиеся из уже наполовину рухнувшей палатки. Там, внутри, Онора укладывала рвавшихся подняться раненых. Салли обратила внимание, что у одного из них из ушей идет кровь, видимо, от взрыва лопнули барабанные перепонки. Подошли санитары и стали пытаться выпрямить покосившиеся опоры палатки. И потом, словно повинуясь какому-то безмолвному сообщению, что им здесь делать уже нечего, Салли и Онора вместе вышли из палатки, которую кое-как удалось восстановить. Раскаленные угли — все, что осталось от операционной, — обдавали жаром все вокруг. Салли решила вернуться в газовое отделение, ей пришлось миновать зияющую воронку, края которой были усеяны останками отравленных солдат и санитара. Она увидела, что, завершив неравный бой с огнем, к ней направляются Фрейд с Леонорой, причем ни по их виду, ни по походке никак нельзя было догадаться о только что промчавшемся над эвакопунктом кошмаре — обе не спеша шли к торакальному отделению, старательно, но без следа потрясения или ужаса обходя оторванные руки, ноги, головы. Поравнявшись с Салли, Леонора сказала: