— Я рада, что ты о себе высокого мнения, — возмутилась Корнелия.
— Покупки будут доставлены к порогу твоего дома через час, — сообщил, поклонившись, коротышка работорговец. — Может быть, обе госпожи желают посмотреть остальной товар? Новая служанка, которая сделает вас еще более красивыми, или, может быть…
— Думаю, что я уже пересмотрела всех, — ответила Корнелия и жестом подозвала управляющего, чтобы тот поторговался о цене.
— Вижу у тебя новенькую вещицу, — произнесла Лоллия, взяв кузину за руку. — Этот браслет, похоже, египетской работы.
— Так, побрякушка, брелок, — ответила Корнелия и, чтобы скрыть бронзовый амулет, торопливо закрыла запястье рукавом платья.
— Похоже, что это амулет, — заговорщически подмигнула Лоллия, когда они шагали через длинный вестибюль в направлении атрия. — Дай, угадаю, амулет для Пизона? Или твой собственный, призывающий плодородие?
Корнелия покраснела.
— Пизон не любит амулеты, говорит, что это глупые предрассудки суеверных плебеев.
Из-за этих его слов она чувствовала себя слегка виноватой за то, что пожертвовала пригоршню монет храму Исиды. Жрицы заверили ее, что если она будет носить такой амулет и зашьет его в подушку мужа, то все ее пожелания сбудутся. Корнелия поступила так, как ей было сказано, не сказав, однако, об этом Пизону. Ее супруг с неодобрением относился к чужеземным богам. Впрочем, так же, как и она сама. Но ей недавно стало известно об Исиде и ритуалах, призванных одарить женщину плодородием.
— Это не твое дело, Лоллия, — добавила она.
— Только не надо грубить мне, дорогая. Я не понимаю, почему ты так хочешь детей. Флавия, конечно, прелестна, но моя талия никогда больше не будет такой же стройной, как прежде.
— Кстати, как себе чувствует Флавия? — поспешила спросить Корнелия. Хотя в атрии было холодно и в проем крыши были видны зимние свинцовые облака, она чувствовала, что у нее горят щеки.
— Хворает, — пожала плечами Лоллия. — Да любой захворает, живя в доме старикана. Я собираюсь слечь в постель сразу, как только доставят Тракса. Скажусь больной, сошлюсь на головные боли, чтобы подольше оставаться в постели, но я буду в ней не одна…
— Флавия захворала? — оборвала ее Корнелия. — Что с ней? Ты показала ее врачу?
— У нее всего лишь кашель. Мои служанки не отходят от нее ни на минуту.
— А почему ты сама не присматриваешь за ней?
— О, боги, зачем? — искренне удивилась Лоллия. — Рабыни прекрасно знают, что им делать, они в этом разбираются намного лучше меня.
— Если бы Флавия была моей дочерью, я бы ни за что не оставила ее под присмотром рабов! Ребенка обязательно должна воспитывать мать…
Лоллия расхохоталась.
— Ни одну из нас, Корнелия, не воспитывала мать. Тебя, Марцеллу, Диану, меня. Вспомни, нас всех воспитывали рабы. Я не вижу причины, почему бы Флавии…
— Не забывай, что наши матери умерли молодыми, Лоллия. Я не понимаю, зачем Флавии…
— А я не понимаю, какое тебе до этого дело. Флавия не твоя дочь.
— Может, было бы куда лучше, будь она моей! — неожиданно разозлилась Корнелия. — Твоя дочь лежит больная, а ты покупаешь для удовлетворения собственной похоти домашнего жеребца!
— Если я одолжу его на время тебе, может, тогда ты забеременеешь и обзаведешься собственным ребенком, и перестанешь завидовать моему? — вспыхнула Лоллия. — Потому что твой муж на это явно не способен.
— Да как ты смеешь хотя бы слово произнести о моем муже?! — Корнелия подскочила к кузине едва ли не с кулаками.
— Неужели этот твой Пизон для тебя такое выгодное приобретение? — съязвила в ответ Лоллия. — Он каждый раз задирает нос при встрече с моим дедом, да и ты тоже! Только потому, что тот родился рабом и верит в то, что на жизнь можно заработать собственным трудом. Мой дед крутится день и ночь, зарабатывая эти проклятые деньги, которые затем берете у него в долг вы все. Вы все приходите к нему с протянутой рукой, так что я на месте твоего бесценного Пизона не стала бы задирать нос и воротить от него лицо!
— Это в тебе говорит зависть, — парировала Корнелия. — Ты ревнуешь, потому что мой муж скоро станет наследником Гальбы!..
— Верно, и уж тогда ты точно станешь смотреть на меня свысока, как и подобает императрице! — Лоллия вызывающе уперлась кулаками в бедра. В эти минуты она была готова испепелить Корнелию взглядом. — Не думай, что я не замечаю, как ты и Марцелла закатываете глаза, когда я начинаю говорить! Вы обе всегда меня презирали! Да и Диана тоже!
— Почему бы и нет? — отплатила кузине той же монетой Корнелия. — А с какой стати нам смотреть на тебя, как на ровню? Ты, которая разгуливает повсюду, раскрашенная, как последняя шлюха, и спит с рабами!