Он уже научил ее управлять четверкой спокойных меринов.
— Они слишком медленные, — попробовала было возразить Диана, когда впервые увидела их.
— Сначала научись управлять такими, а потом подберем тебе лошадок побыстрее, — примирительно сказал Ллин и бросил ей потрепанный кожаный шлем. — Если ты окажешься способной… — и вспомнив о приличиях, неохотно добавил: — Госпожа. — Корнелия была бы возмущена такой дерзостью, но Диане было наплевать на условности. Титулы и звания не имели значения в общении с Ллином. Его сдержанные манеры не позволяли усомниться в его порядочности.
— Я хочу научиться управлять колесницей, — однажды напрямик заявила она, выскользнув из императорской ложи во время скачек. — Ты научишь меня?
— Зачем тебе это? — удивленно спросил Ллин, глядя на нее сверху вниз. — Ты же не можешь участвовать в скачках.
— Нет, — поправила его Диана. — Я не буду участвовать в скачках, потому что женщинам это запрещено. Но это не значит, что я не смогу. Я справлюсь, я верю в это. Даже если остальные не верят. — Она скрестила на груди руки и упрямо уставилась на него. — Я даже готова с тобой спать, лишь бы ты научил меня.
— Это вовсе необязательно, — спокойно сказал Ллин. — Приходи завтра.
Диана не знала, почему он согласился, впрочем, ей было все равно. Наконец она научится управлять лошадьми, как настоящий возничий.
Ллин учил ее держать равновесие на низкой колеснице, правильно обвязывать тяжелые поводья вокруг талии и балансировать собственным весом против тяги лошадей. Она же, в свою очередь, была удивлена, сколько сил и ловкости требовалось, чтобы управлять всей четверкой на крутом повороте и при этом держаться как можно ближе к середине ипподрома. При первой же попытке описать полный круг Диана вылетела из колесницы и шлепнулась прямо в грязную лужу, но при этом не пала духом.
— Попробуй еще раз, — отдал команду Ллин. Заложив руки за спину, он равнодушно месил ногами грязь, расхаживая туда-сюда вдоль беговой дорожки. Капли дождя стекали с кончиков его волос и падали на плечи, но он, казалось, не обращал на это никакого внимания. Верный черный пес следовал за ним по пятам. Даже стоя под дождем на грязном дворе конюшни, Ллин выглядел точно так же, как и в залитой лучами солнца императорской ложе: держался все так же спокойно, сдержанно и слегка отчужденно. Диана часто задумывалась, меняет ли вообще его лицо когда-нибудь выражение.
— Скачки чреваты ушибами, — предупредил он Диану, когда она первый раз не вписалась в поворот. Ллин помог ей забинтовать ободранные до крови руки. — Что я скажу твоей семье, если ты сломаешь себе шею?
— Тогда подкинь мое тело в конюшни «синих», — беспечно пошутила Диана, изучая ссадину на коленке. — Если повезет, на них повесят мое убийство.
После многочисленных падений и ушибов ее локти и колени покрылись запекшейся коркой ссадин. На бедрах красовались синяки, набитые о края колесниц, талию также опоясывал ряд синяков, оставленных узлами поводьев. В конце дня Диана вылезала из колесницы еле живая, с трудом чувствуя свое тело. Когда она снимала с лошадей тяжелую упряжь, руки ее дрожали.
— Ну что ж, мои прекрасные скакуны, я делаю успехи! — воскликнула она, придя навестить своих гнедых любимцев в конюшнях «красных». Уже привыкшие к ней четыре жеребца радостно уткнулись носами в ее руки. — Как бы мне хотелось поучаствовать с вами в настоящих скачках!
Она так часто мечтала об этом дне, представляя себя облаченной в красную тунику, расшитую золотыми языками пламени! Она бы гордо стояла в своей колеснице, увенчанной изображением головы бога огня, направляя четверку гнедых вперед к победе, потом получила бы пальмовую ветвь победителя, держала бы в руках то, что не весит почти ничего, но значит все.
Конечно, в глубине души Диана прекрасно понимала, что никогда не сможет управлять четверкой гнедых и никогда в жизни не получит пальмовую ветвь. Юноши из патрицианских семей иногда принимали участие в скачках, если родители не успевали запихать их в легионы, сенат или на другие почетные должности. Но женщинам путь на арену ипподрома был строго заказан независимо от их происхождения.
Но Диана радовалась тому, что просто имела возможность управлять колесницей, пусть даже не на арене.
— Мне кажется, я вполне смогу справиться с куда более быстрой четверкой, — упрашивала она Ллина.
— Ты слишком миниатюрна, чтобы удержать быстрых, как ветер, животных.
— Но я стала сильнее! Смотри! — она взяла его руку в свои ладони и, что было сил, сжала. Ее пальцы стальной хваткой вцепились в его.